Володимир Кривенко - Одіссея практиканта

заполнен бутылками с этикетками «Russian vodka», «Starka» и Рижский «Balzam». Нижние 4–5 рядов были мокрыми, но верхние – абсолютно сухие. Что такое «Russian vodka» и «Starka» я к тому времени уже знал, но что такое «Balzam»– ни малейшего представления. Рискуя опозориться перед Варимухой, я тронул его за рукав и спросил:

– А «Balzam» это что? Варимуха покрутив пальцами правой руки так, будто вращал бильярдный шар и сказал как-то неопределённо:

– Ну, его тоже, в общем, пьют…

Зина достала из объёмистой сумки журнал и, усевшись за парту, стала что-то писать в нём, кременами внимательно вглядываясь в начинавшее вечереть небо, видимо считывая оттуда необходимую для уценки груза информацию. Минут через 10 небеса выдали Зине окончательную стоимость каждого вида товара после уценки. Зина встала, обеими руками мощно облокотилась на стол, командирским взглядом окинула мигом притихшую очередь и, вдруг, низким грудным голосом пропела:

– Доставайте хло-о-опці гроші, та й давайте ку-у-у-пувать…

Дезориентированный ответом Варимухи, я решил не рисковать и купил водку и две «Starka», тем более что Варимуха взял вообще только водку, правда, пять бутылок.

– Ну, я на крейсер, – сказал Варимуха, – а тебе куда? На теплоход до Килии? На Измаильский что ли? Так нам по пути.

Мы шли рядом, осторожно неся в авоськах отнятое у буржуев позвякивающее сокровище.

– Слушай, а чего тебя Зина крейсером каким-то обзывала?

– А, это она не со зла! Знойная женщина! Вот, если бы не голосина её боцманская, да характер портового биндюжника, может и счастлива была бы, а то ведь боятся её мужики…А крейсером…, я, понимаешь, коком на катере прогулочном работаю, а каботаж, это ж ты, братишка, знаешь, когда берег – рукой подать. В открытое море не выходим, Одессу гостям с моря показываем. Надоело – сил нет! Друзья в капабланках да марселях по кабаках гуляют, а я, вот, жду, когда контейнер упадёт…

А перевестись на круизный не пробовал?

– Да ты что? Кто ж меня возьмёт с такой кликухой…

– Может ты зря комплексуешь, попробовал я утешить Варимуху. Фамилия у тебя казацкая. Придумай какую ни будь интересную легенду из жизни своих предков, в смысле возникновения фамилии, тебе ещё завидовать будут! Варимуха расхохотался.

– Да ты, братишка совсем не в курсе. Федоренко – моя фамилия. А то – кликуха из-за несчастного случая. Понимаешь, у одного, очень заслуженного, контр-адмирала был день рождения и кореша решили покатать его по тем местам, где он на морском охотнике, ещё молодым, воевал. Ну, зафрахтовали они наш «крейсер», заказали праздничный ужин, всё было чин-чинарём. Я на камбузе такие блюда понавыдумывал, – можно было бы и к ордену представить. Так принесло ж её проклятущую, всю жизнь мою перекособочила!

– Кого принесло?

– Кого, кого, – муху. Кого ж ещё! Там ведь было тарелок 40–50 Выбор! Так она, подлая, именно в адмиральскую шлёпнулась! Вызвали меня к адмиральскому столику, стою навытяжку, молчу, что скажешь? А он её на ложечке расположил и крылушки, аккуратненько так, ножичком расправляет. Посмотрел на меня строго так, и говорит:

– Ты почему, матрос, дичь эту не доварил и вообще неощипанную мне подал? Немедленно дощипать ей пёрышки и доварить до полной готовности и ложечку с мухой мне протягивает… – Перед тем, как подавать, пробу снимешь…

– Ну что тут скажешь? – Есть, говорю, ощипать и пробу снять! А он мне:

– Нет, сначала доварить до полной готовности!..

– Ну и что, пришлось пробу снимать?

– Не, до этого не дошло, а только доваривать её пришлось, пока они там гуляли, часа три… Ну и кликуха эта, с тех пор ко мне приварилась прочно,… а ты говоришьна круизный… А, вот и твой, Измаильский, ну, 7 футов тебе под килем, братишка!

– А тебе – 12… Мы распрощались, обменявшись крепкими рукопожатиями, и Федоренко-Варимуха, упругой морской походкой стал удаляться, напевая:

Ну, для чего ж вы ботик потопили? Ведь в ём же был курительный салон, В ём был большой портрет Эдиты Пьехи (в профиль) И довоенный медный граммо…

Варимуха вдруг круто развернулся и, оборвав свою песенку, снова подошёл ко мне.

– А знаешь, я подумал, ты, братишка, мне хорошую мысль кинул. Сменю-ка я свою фамилию.

– А какая у Зины фамилия? Ехидно спросил я…

– Типун тебе на язык! Я тебе в компот нас…л что ли? За что ты меня на рею вздёрнуть хочешь?

– Так ты ж сам сказал: – знойная женщина…

– Сказал, сказал… Она ж сама объяснила, что таких, как я ей точно пятеро нужно… – Варимуха подумал и произнёс – с каждого борта, – ещё подумал и добавил мечтательно – А особенно с кормы… Да…, Но я не про то. – А что, если поменяю я свою Федоренку на Варимуху, официально, чтобы и в корочках так было. А потом уеду в Севастополь, или куда там ещё, в даль рейс проситься. Спросят, почему такая фамилия, скажу – древняя, казацкая. Прадед мой графу Потоцкому сварил муху, а потом на Сечь сбежал. А! Что скажешь?

– Не, это несерьёзно, – ответил я. – Это сколько же документов