Віктор Ткаченко - На Юг, Віктор Ткаченко

За кадром строгого лица Бормана, пыхтела прямолинейность и военная отвага. Мир для него — лишь маленькая война, одна большая война с разными задачами и решениями для них.

Поздним, как казалось для Бормана, утром к нему пришли двое. Стук в дверь, через минуту её распашка.

— Слушаю, — посмотрел Борман на двух офицеров полиции низкого ранга.

— Убийство в мотеле через дорогу, герр Борман. Комиссар направил за вами. Вот, наказ от него.

Борман вырвал маленькую бумажку довольно жёлтого цвета из некачественного сырья и мельком глянул на неё, успев увидеть лишь свою фамилию. Он переступил порог дома и направился в мотель, отодвинув с пути офицеров, нагло пройдя между ними. Одетый в бледно-белую рубаху с закатанными рукавами и в ночные штаны, Борман перешёл дорогу. До мотеля ему было совсем недолго идти.

Адъютант, перебирающий документы на кухне у начальника, удивлённо увидел его переходящим дорогу и помчался вслед хвостом, еле успев накинуть шинель в холодное утро. Два безымянных офицера, оторопевшие, не успели прийти в себя, как их обоих сбил на голову выше их ростом адъютант Бормана быстрым прусским шагом.

Возле мотеля стояло туманное холодное утро Ганновера. Как всегда, полиция не сделала нормального оцепления, и множество зевак толпилось рядом, кто-то даже веселился. Бормана это злило. Хотя «злило» — слишком мягко сказано.

Рядом возле входа стояла бочка с горящими дровами и выпивающей компанией. Краем уха сыщик услышал от одного из них хохот.

— Ахах, эта Юлия, конечно, была хорошей проституткой, но вам стоит всем помнить, что я был с ней самый первый. И явно раньше этого маньячеллы, — сказал какой-то парень, нежно посасывающий свою кружку эля, с неаккуратно выбритой щетиной и кудрявыми волосами. — Да и поделом этой шлюхе, — добавил он.

Сыщик Борман, проходя мимо, тут же схватил наглеца за кудрявые волосы, от чего парень сразу пролил пиво и стал визжать как маленькая свинка.

— Аааа, герр, отпустите, аааа, — кричал он. — Эй, ты чего? Это произвол! — сказала девушка, стоящая рядом.

Тут же ей преградил путь подоспевший адъютант инспектора, показывающий своим видом и выражением лица, что не стоит продолжать этот диалог.

Сыщик протащил парня по грязи несколько метров и остановился перед входом. Два медработника спустили труп с третьего этажа и выносили, чтобы положить в карету.

— СТОП, — сказал Борман.

Медработники тут же остановились, и один из них даже чуть не уронил носилки.

— Назад, заносите труп. — Зачем? — возразил один из них. — Буду осматривать место преступления, конечно.

Борман заставил двух сотрудников своего же ведомства пойти против всех правил, просто используя пару слов, пару неряшливых слов, без конкретики и приказов через их начальство. Медработники глянули друг на друга и стали заносить труп обратно.

Схвативший парня за волосы Борман чуть ослабил хватку, и парень мог бы подумать, что его сейчас отпустят, но как бы не так. Сжав волосы ещё сильнее, Борман протянул лицо парня к трупу, вдавив его в одеяло, прикрывавшее тело Юлии. Даже адъютант не понял мотива начальника.

— Что, тебе хорошо? Как сейчас твой рот, так же полон изощрённых шуток? — спросил Борман.

— А вы что уставились? Поднимайтесь! — добавил он в сторону санитаров.

На втором этаже была горничная, которая нашла труп. Об этом пару минут назад доложили Борману, и тот тут же подозвал её к себе.

— Милочка, нам нужна ваша помощь, покажите мне, как лежал труп.

— Что? — ошарашенно спросила горничная.

— Просто поднимитесь.

Вся компания, состоящая из Бормана и его помощника, тупого парня с волосами в руках Бормана, пары медработников и горничной, сопровождала труп юной Юлии к месту её убийства.

В номере была большая лужа крови и много следов обуви. На комоде лежал довольно большой нож. Окна были распахнуты, и вид открывался на гуляющих под надзором больных психлечебницы.

— Как она лежала? — спросил снова Борман. — Как ангел... — ответила горничная.

— В смысле?

— Ну, знаете, руки по сторонам, а ноги ровно. Её положили как на крест.

— Ну что ж, юный паренёк, окажи мне услугу: положи тело, как сказала эта фрау.

— Что? Я не буду!

ХРРРР — звук шипения почувствовал парень в правом ухе. Кровь хлынула: лопнула перепонка от пощёчины Бормана. Парень, под воздействием боли и довольно смешанных чувств, принялся исполнять приказ. Убрав одеяло, он увидел искусанное и белое лицо своей бывшей. На животе красовалась большая рана.

— Герр, я не могу... — ноги паренька стали словно ватными, и он потерял сознание, чуть пошатнувшись.

— Господа недоврачи, раз ваша носилка ещё тут, можете забрать это ненужное мне тело отсюда и передать его офицерам снизу. Пусть потешат себя мальчиками в карцере нашего полицейского отделения, пару-тройку дней, — приказал им Борман.

— Чур ты несёшь ноги, — сказал сразу один из них другому.