Олександр Сергійович Подерв'янський - Африка, сни

в сельмаге, пялились в ящик и пили томатный сок. Что-то дебильное, страшное появилось в их рожах...

150. ИНТ. КОРИДОР АСК. ВЕЧЕР.

Хуяма и Лифанчук бежали по коридору, отбиваясь от людей в чeрном (ОПЕРАТОРЫ-НИНДЗЯ).

151. ИНТ. СТУДИЯ «АРМАГЕДДОН» – КУБИНСКАЯ КОМНАТА. ВЕЧЕР.

Сільодка с некоторым сожалением захлопнул пасть и швырнул Галю в сторону, та закрутилась волчком и картинно приземлилась на одно колено... Сільодка подскочил элегантно, танго продолжалось...

152. ИНТ. КОРИДОР АСК. ВЕЧЕР.

Хуяма и Лифанчук оказались у двери кубинского кабинета. Лифанчук обезвредил замок с помощью жидкого азота. Хуяма вышиб замок кулаком, дверь упала (сквозной удар через дверь, slow motion). Приходилось одновременно пиздить дверь и преследователей, наседавших сзади...

153. ИНТ. СТУДИЯ «АРМАГЕДДОН» – КУБИНСКАЯ КОМНАТА. ВЕЧЕР.

Сільодка перебросил Галю через бедро и приник к еe горлу. На этот раз уже основательно. Рот его искривился в зверином оскале…

154. ИНТ. СТУДИЯ «АРМАГЕДДОН» – КУБИНСКАЯ КОМНАТА. ВЕЧЕР. (CONT.)

Лифанчук, Хуяма и люди в чeрном ввалились в студию. Они оказались на импровизированной сцене – бывшем тайном помещении АСК, где ещe недавно стояла оторопевшая Галя.

— Дай дівчині спокій, – сказал Сільодке Лифанчук. – Ти ж воїн, а не манiяк. Станцюй краще зі мною.

— Хто ти в біса такий? – сказал Сільодка.

— Мій старий, коли був в поганому гуморі, називав нас тупими свинячими мавпами, – cказал Лифанчук с ухмылкой. – Мабуть, я одна з них.

— То старий пердун ще не впав в маразм? – сказал Сільодка. – А я гадав, що ваші хунвейбіни остаточно вишибли йому з голови рештки розуму... – и он захихикал мерзко.

Во время диалога Лифанчук и Хуяма небрежными меткими ударами отражали спонтанные атаки людей в чeрном. Отпизженные, они ползали в пыли, валялись без сознания...

Сільодка отшвырнул Галю, чeрные операторы схватили еe, но она быстро сориентировалась, врезала локтем амбалу, стоящему сзади, продолжая вращение, вырубила второго дуговым ударом ногой в челюсть и, не разобравшись что к чему, в пылу битвы влепила в прыжке великолепный щелчок ногой в пах Хуяме, который шeл ей на помощь как бульдозер. И Хуяма рухнул...

Галя узнала его, поняла свою ошибку, но рефлексировать было некогда, чeрные люди наседали со всех сторон. Статисты вскочили со стульев, кто-то уже запиздячил огненным стулом в чeрного оператора.

Знакомый нам «сельский дебил» хладнокровно наблюдал за дракой, мастерски уворачиваясь от ударов (акцент). Маленькая китайская обезьянка (Галин амулет) подкатилась к его ногам. Дебил подобрал его, осмотрел задумчиво...

Очухавшаяся помреж подскочила к Вересню – «Микола, хоч ти зроби що-небудь!»

— Відчепись, – сказал Вересень с блуждающей улыбкой. – Що, не бачиш – у нас діскатєка!

Матильда швырнула вторым туфлем в Лифанчука, но промахнулась и попала в Кассандру. Туфель застрял у Кассандры в высоком шиньоне

60-х.

— Ой мальчікі, дєвочкі... – грустно констатировала Кассандра, извлекла туфель из головы и запиздячила им некстати пробегавшего мимо чeрного оператора.

А Лифанчук, наконец, пробился к Сільодке через кучу-малу.

— Потанцюєм? – сказал Сільодка.

Он сбросил мешающий ему плащ и обрушил на Лифанчука град ударов, руки, ноги и нож мелькали в опасной близости. Лифанчук, не ожидавший такого напора, отступил, один из ножевых ударов задел его плечо.

— Ти не втомився? – спросил Лифанчук.

Лифанчук лихо сорвал с себя галстук народного депутата, провeл отвлекающий финт, а затем галстуком захлестнул руку с ножом. Нож отлетел в сторону и вонзился в глаз одному из оклемавшихся амбалов, который вздумал подкрасться к Лифанчуку сзади со стальной трубой. Сільодка попятился (в рапиде). Рука Лифанчука уже наносила сокрушительный завершающий удар, но подкравшаяся ведьма Матильда плюнула на руку Лифанчука и попала точно в место пореза, и рука Лифанчука мгновенно повисла, как плеть, не дойдя нескольких сантиметров до цели.

Адский смех Матильды спугнул ворона Васю. Теперь он носился над полем боя, каркал и срал, не переставая. Осмелевший Сільодка атаковал. Лифанчук ушел от верхних ударов вниз, подсек Сільодку приемом «железная метла», но Сільодка увернулся, сделал кульбит, выхватил нож из глаза лежащего амбала и атаковал Лифанчука сбоку, так, чтоб он не мог пустить в ход свою недееспособную руку. Лифанчук увернулся, но рука с ножом мелькала все ближе. Лифанчук пропустил сильнейший удар ногой в лицо, упал, и в это время Сільодка метнул нож ему в горло. Но Галя оказалась быстрее – она успела подскочить к Лифанчуку и дунуть на руку в тот момент, когда нож неотвратимо летел к своей цели. Лифанчук успел поймать нож в последний момент, автоматически – как когда-то упавшую с неба трубку. Он непостижимым образом взметнулся вверх из положения лeжа, и в прыжке нанeс Сільодке смертоносный дуговой удар ногой в челюсть. И Сільодка рухнул.

155. ИНТ. СТУДИЯ «АРМАГЕДДОН» – КУБИНСКАЯ КОМНАТА. ВЕЧЕР. (CONT.)

А в студию уже ворвались оябун с Магараджей и Чарльзом.

— Вітаю вас, містер, – сказал оябун, обращаясь к поверженному Сільодке, – у вашої програми чудові рейтинги. Тільки між нами – звідки ви взяли цю гидоту, в пачках від соку, невже на бойні? Я досі не можу одплюватись.

— Бидло, – с достоинством сказал Сільодка, – це шляхетна людська кров з підвалів Князя.

Сільодка оскалился и попытался укусить оябуна за ногу, но тот отшвырнул его. Сільодка сжался, потом распрямился, как пружина, и ринулся на оябуна. Но Лифанчук опередил его и щелкнул коротким несильным ударом в область переносицы, и Селедка повалился навзничь.

— Не треба було його вбивати, – сказал оябун брезгливо, – ми посадили б його в клітку і продали до зоопарку.

— Він не помре, – сказал Лифанчук, – це удар води і вітру.

— А-аа, містика? – ехидно улыбнулся оябун. – А що про це пишуть Маркс і Енгельс? Я вже не кажу про прєдсєдатєля Мао. До речі, я повинен вибачитися перед вами, майстре…

— Мене звати Ліфанчук, – сказал Лифанчук.

— …майстре Ліфанчук, – сказал оябун. – Я хочу вибачитися перед вами – за комуністичний ідеалізм і промивання мізків. Я був неправий.

— Пусте, – сказал Лифанчук. – Коли людина отримує удар води і вітру, вона все життя буде боятися цих двох речей.

— Вода і вітер – це життя, – сказал оябун.

— Так, – сказал Лифанчук, – вона буде боятися життя. Це гірше, ніж смерть.

Они посмотрели на Сільодку. Тот сжался в комок на грязном полу, и смотрел затравленно, как загнанная собака.