Пітер Гамільтон - Спасения нет, Пітер Гамільтон

отвечает на запрос, — сказала Крина. — Не дает даже простейшего подтверждения. Возможно, атакован вирусом.

Дрон, спустившись сверху, уселся на шею больному.

— Повышена температура, — доложила Крина, — а пульс редкий. Необычно.

Гвендолин велела Теано вызвать медэвак. Она не раз видела службу в действии. Быстроходный дрон слетает в зону аварии, доставляя портал метрового диаметра с парой в отделении скорой помощи: обычно пострадавший получал профессиональную помощь в течение трех минут.

— Государственная служба медэвакуации временно не работает, — ответила альтэго.

— Шутишь!

— Отрицание.

— Варианты?

— У меня есть связь с Лондонским агентством гражданского здравоохранения. Его служебная сеть оказывает фельдшерскую помощь в экстренных случаях.

— Ладно, давай их.

— Агентство зарегистрировало вызов.

— Погоди! Зарегистрировало? Когда они будут здесь?

— Они пытаются отвечать на вызовы в течение часа.

— Ни хрена… — пробормотала Гвендолин. — Ну, постарайся продвинуть вызов в очереди.

— Зарегистрировано.

— И что нам делать?

— Мы мало что можем, — сказал Горацио. — Не зная, что с ним…

— Там еще, — объявила Крина.

— Что еще?

— Впереди еще пострадавшие. Двое, в ста двадцати метрах.

— С ними то же самое? — спросила Гвендолин.

— На вид похоже.

— Что же это, эпидемия?

Крина пожала плечами.

— Горацио? Мы им поможем?

— Хотелось бы, — осторожно ответил он, — но мы не врачи. Я не могу понять, в чем дело.

— Нарк? — предположила она. В этом районе деловые, важные люди расслаблялись с друзьями под конец долгого рабочего дня, и выпивки им всегда было мало. — Гонят мысли о кораблях Избавления?

— Не знаю…

— Надо хоть взглянуть на тех.

Крина снова осмотрелась.

— Хорошо. Но, пожалуйста, не слишком близко.

На траве лежали мужчина и женщина. По положению тел Гвендолин решила, что мужчина упал первым, а женщина, пока не потеряла сознания, пыталась ему помочь. Так что она лежала практически поперек его тела — так спят романтические любовники. Одеты определенно как местные: стильные наряды, отпечатанные на лучших принтерах, у него футболка задралась, открыв безупречный живот; на ней нанесенные из баллончика леггинсы и лиф — скорее, просто полоски на идеальной коже оттенка черного дерева.

— Пара важных чиновников, — определила Гвендолин. В Челси таких было немало. Хотя она нечасто встречала столь увлеченных телесным совершенством. Должно быть, немало времени и денег потратили в клиниках, чтобы обзавестись телами, посрамлявшими древнегреческих богов: один лучше другого!

— Одежда у них подмокла, — заметил Горацио. — Должно быть, уже лежали тут, когда прошли утренние поливалки.

— Ого, сколько же они здесь?

Маленький дрон Крины опустился на голое плечо женщины.

— То же самое, — объявила телохранительница. — Температура повышена, пульс редкий.

— А что у нее с ногами? — спросил Горацио.

Гвендолин перевела взгляд на новенькие спортивные туфли женщины — лимонные с черным.

— Я бы такие не надела, но…

— Присмотрись, — перебил он.

«Туфли ей велики!» — сообразила Гвендолин. Да и леггинсы, если присмотреться, плохо прилегают, висят на костлявых лодыжках — небывалое дело во времена, когда все печатается по индивидуальной мерке.

— Можно подумать, у нее анорексия. И не представляю, как она умудрялась в таких бегать. Как в шлепанцах.

Горацио молча наклонился и потянул одну кроссовку.

— Осторожней! — заволновалась Гвендолин.

— Я кожи не касаюсь, — успокоил он и дернул сильнее. Кроссовка легко снялась. И стало понятно почему: ступня женщины превратилась в узловатую культю, как будто с нее удалили все мышцы и сухожилия, а кожа, обтянув кости, смяла их в грубый ком.

— Какого черта!

Она долго таращила глаза на этот ужас, потом перевела взгляд на мужчину. И ему беговые туфли были велики. Гвендолин присмотрелась к почти не видной из–под тела женщины кисти руки.

— Черт! Горацио, посмотри на руку!

Кисть ужасно ссохлась. Но ее поразило другое. Кожа на внутренней поверхности пальцев отрастила шелковистый белый пушок, связавший ладонь с землей.

— Господи боже, — крякнул Горацио. — Корни?

— Биологическое оружие! — вскрикнула Крина. — Отойдите! Немедленно!

Гвендолин отшатнулась — не столько по приказу охранницы, сколько от ужаса. Горацио перепугался не меньше нее.

— Это не биооружие, — прошептала Гвендолин. — К-клетки. Началось окукливание.

Горацио обнял ее и потянул в сторону.

— Пойдем домой.

Она кивнула, не в силах заговорить. Торопливо уходя прочь, оглядываясь через плечо, она, кажется, заметила в дальнем конце Бьюфорт–стрит парней Феллнайка.

— Вернемся в пентхаус, больше за дверь ни шагу, — решила она.

Горацио невесело улыбнулся.

— Спорить не стану.

— И я свяжусь с Гринвичем по защищенному каналу. Семья должна знать, что началось окукливание.

— Угу. Но… корни?

— Мне кажется, К-клетки должны же откуда–то брать питательные вещества. Просто разлагая члены тела, они недолго поддержали бы работу мозга.

— Что–то больно мощная у них биотехнология.

— Да. Мы и раньше знали, что оликсы нас в этой области определили. А теперь знаем насколько.

На набережной Темзы они свернули вправо по дорожке высоко над обнажившимся илистым руслом. Гвендолин удивилась, как сильно от него несло.

Каждого встречного она теперь окидывала острым взглядом, оценивая внешность. И презирала себя за такую низость. Но суровый голос в голове говорил ей, что такой отныне будет жизнь.

Беспричинный страх нашептывал, что пентхаус откажется их впустить. Слишком многое в привычной жизни за последние дни дало сбой. Но черная дверь распахнулась, и она с нелепым облегчением перешагнула порог. Острота всех эмоций у нее сейчас была как у подростка.

— Не знаю, вызывать ли Луи? — обратилась она к Горацио. — Энсли Третий должен знать об окукливании, но Луи мне огорчать не хочется.

— Наверняка ты знаешь кого–нибудь, кто на прямой связи с Энсли Третьим?

— Ну да… — Она посторонилась, пропуская ап–багажку.

В