Віра Волховець - Кто тут хозяйка?, Віра Волховець

бесстыжий упырь не стал гоняться за мной вокруг стола, как честный Отелло, он считерил и укоротил себе путь через тени. Вынырнув как раз у меня перед носом, чтобы я в него врезалась, без возможности сманеврировать в любую из сторон.

Некоторое время после этой ужасающей стычки было посвящено моему воспитанию. Методы были выбраны бесчеловечные, то есть – самые что ни на есть упыриные. Упырь в процессе даже слегка притомился…

Кажется, чего-то такого от нас ожидали. Потому что Триш, вновь явившийся по мою душу, не только постучал, но и не шевельнул и усом, когда мы потребовали подождать несколько минут. Никак не выразил, что понимает, чего это у меня такая дурная улыбка, а у Джулиана – такой удовлетворенный вид.

– Магесса Софик Елагина умоляет вас о личной аудиенции, миледи. Мне открыть для неё ворота?

– Софик? Умоляет? Меня? – повторила недоверчиво.

– Я повторяю её слова, – важно кивнул Триш, – и рискну предположить, что это действительно искренняя просьба.

– С чего ты это взял?

– Может, я просто её к вам провожу, миледи? – кажется, Триш слегка растерялся, прикидывая в уме, как ему объяснить причины такого заявления.

Я переглянулась с Джулианом. Заметила, как он еле заметно кивает.

– Веди, – заключила я.

25. О том, что карма – безжалостная тетка

Совершенно неожиданно, но Триш в компании Софик появился в моей комнате нескоро. Почти полчаса прошло до его возвращения. 

Я уже даже начала подозревать, что Софик совершенно слетела с катушек и, достав откуда-нибудь из корсета ритуальный нож, устроила на территории моего дома кровавое жертвоприношение, но потом припомнила, что в таком случае я бы первая узнала об этом. В доме было полно чар, которые и защитили бы меня, и сообщили бы о творящихся на моей территории бесчинствах.

Наконец, за дверью раздались какие-то неожиданно тяжелые, шаркающие шаги и постукивание. На этот раз переглядка у нас с Джулианом вышла удивительно симметричная – оба со вздернутыми бровями, у меня левая, у него правая, оба состроившие практически идентичные удивленные рожи.

И только когда Триш наконец вошел и тут же посторонился, уступая дорогу идущей позади него ведьме, я все поняла. Поняла, что играя в Бинго, я совершенно неожиданно вытянула тот самый, счастливый билетик.

Ведь сколько на самом деле было вариантов…

Старшая ведьма в ковене. Она вполне могла поручить наложение порчи кому-то из сестер, племянниц, короче любой, кого не очень жалко. Ну, или, если, например, не ожидала ответочки, – дочке. А чего нет? Если Софик умеет, значит, можно же предположить, что и дочь она рано или поздно начнет учить творить гадости во имя великой цели.

Но нет.

По всей видимости, кредо госпожи Елагиной звучало как-то в стиле “хочешь сделать хорошо – сделай сам”.

И от “черного зеркала” огребла она тоже сама.

Я видела её неделю назад, на суде. Кажется – в прошлой жизни, потому что с того момента, но будем честны и откровенны – за одну вчерашнюю ночь, она постарела лет на тридцать. Из хоть и молодящейся, но все-таки сверстницы моей матери она вдруг стала согбенной старухой, опирающейся на трость с белой костяной ручкой, с изрезанным многочисленными морщинами лицом, и тонкими, седыми волосами. Я бы даже, наверное, не узнала её вблизи, если бы не была настолько въедлива и не запоминала рисунок родинок на лицах неприятных мне людей. И вот эту бородавочку у левого крыла носа я запомнила хорошо. Уж больно часто я на неё смотрела, когда в мою жизнь заходили неприятности. 

– Магесса Елагина, – поприветствовала вошедшую ко мне ведьму сухим кивком. Из-за стола не встала – многовато чести, – чем обязана несчастью нашей встречи? 

Ведьма остановилась в нескольких шагах от меня, попыталась выпрямиться, но пошатнулась. Не театрально, абсолютно естественно. Обеспокоенный состоянием ведьмы Триш милосердно придвинул ей стул.

Пару секунд она просто стояла, держась за спинку и будто сомневаясь, стоит ли так падать в своих глазах, но все-таки сдалась. 

– Л-леди ди Бухе, – проговорила Софик с усилием, не поднимая глаз, – я пришла к вам за милосердием.

– За чем, за чем? – я закашлялась, пытаясь не рассмеяться. – Ко мне? Вы уверены, что не перепутали? Уверяю вас, что не в моей воле определять вашу судьбу.

– Прекрати смеяться, девочка, – глухо и неожиданно резко перебила меня Софик, – у меня нет столько времени, чтобы повторять то, что известно нам обеим. Я не ради себя пришла. Ради дочери. Она не в ответе за мои дела. Но “черное зеркало” ударит и по ней. Просто потому, что не одна жизнь отнята благодаря моей порче.

Не сказать, что меня уж очень пробрало. Софик столько раз демонстрировала собственную ушлость, что доверия ей не было абсолютно никакого. Ну, разве что граммов десять.

– И чего же вы хотите от меня, госпожа Елагина, – спросила скептически, – сразу предупреждаю, я не смогу снять с себя “черное зеркало”, завязанное на ваше имя. Даже если бы хотела. Накладывала его не я.

– Да уж понятно, куда тебе, – Софик скептически скривила губы, – такие чары от отца к сыну передают, от матери к дочери. Их не записывают в магические книги, их врезают в память. Тебе формулу черного зеркала знать не откуда.

– Тем более, – пожала плечами, – мне очень жаль, конечно, но я вообще не при делах. Порча не моя, зеркало не мое. Я просто воспользовалась предложенной защитой. 

– Порча наложена не на тебя, на дом, – негромко произнесла Софик, – и страдает от неё всякая хозяйка, вступившая в полные права. Я могла бы её сейчас снять, ослабить последствия для себя и дочери. Если ты мне позволишь ворожить в твоем доме.

– Исключено, – категоричный голос Джулиана вклинился в разговор без приглашения, – слишком близко к алтарному камню семьи Марьяны. Удар, нанесенный так близко к сердцу дома и семьи, может оказаться критическим.

– Ты позволяешь вампиру принимать за себя решения? – едко поинтересовалась Софик.

Я размышляла над ответом с минуту.

– Я не буду затыкать мужу рот, если он хочет что-то мне сказать. Если хочет предостеречь – выслушаю. И сейчас он прав. Один раз ты уже как-то навредила моей семье. Ничто не помешает сделать это снова.

– Я сделала глупость, – взвыла Софик, заламывая руки, – Улья скучала по ушедшей в другой мир сестре. Пыталась