Олександр Сергійович Подерв'янський - Африка, сни

для того, чтобы мы не догадались о никчемности его товара. «Чувак, – говорит он, – будь крутым, выброси эту мобилку, такую носят сейчас только лохи, а ты же не лох, ты думаешь про свой имидж, а еще лучше намажь его кетчупом и ебани об стенку – трах-бах, это прикольно, гы-гы-гы, вот смеху было, так поприкалывались». И ты, дебил, слушаешь его, мажешь кетчупом, лупишь свою цацку об стенку, смеешься, как счастливый даун, и идешь покупать себе другое пластмассовое гавно – так тебе, мудаку, и надо. Потому что если ты этого не сделаешь, завтра цацка все равно сломается сама, а так мы бережем тебя от разочарований, а себя от судов и рекламаций. А еще мы бережем свою драгоценную ауру от пробивной силы матюков, а еще нам удалось втюхнуть тебе, придурку, очередной приборчик, который тоже скоро сломается, но пока люби его быстротечной любовью, покупай ему футлярчик из крокодила, показывай своим прыщавым друзьям, трать свои денежки на дурацкие мелодии и играй в «змею» или какие-нибудь паззлы, пока не охренеешь. Приблизительно так думает эта товаропроизводительная сволочь, забрасывая нас всяким дерьмом, которое с каждым годом становится все хуже и хуже. И только игрушки мальчиков не подвержены этой чуме. Оружие производится с любовью и как бы без ограничения срока годности. Даже армейские ботинки, купленные мной в американском «военторге», как легендарный пиджак Ипполита Матвеича, не имеют сносу. Зато купленные месяц назад водопроводные краны в моей мастерской уже пускают неконтролируемые струи мне в нос, и я не знаю, кто в этом виноват – милейший Цезарь Карлыч, который мне их прикрутил; сука-продавец, который мне их продал; или противные девчонки, которые все это замутили. Так мы и качаемся на этих дурацких качелях – мальчики и девочки, – перекашивая нашу глупую историю то в одну, то в другую сторону, как пьяные крымские кацапы виноградную беседку, не умея и не желая считаться друг с другом и не научившись слушать никого, кроме себя. А Ветер, Лес, Пламя и Горы – этот боевой девиз, начертанный на самурайских знаменах старого японского князя, так и остается для нас абстракцией – без вкуса, цвета и запаха.

БУРАТИНО

Дом черепахи Тортиллы

У черепахи Тортиллы был золотой ключик. Черепаха жила в жопе у Карабаса Барабаса, а ключик держала во рту. Когда черепаха чистила зубы, ключик выпадал у нее изо рта. Карабас Барабас думал, что это мелочь выпала из кармана, и не обращал внимания. Буратино подбирал ключик и заводил Карабаса Барабаса, чтобы он не остановился. И всем было хорошо.

Странности Дуремара

Дуремар любил подсматривать в замочную скважину. Карабас Барабас знал об этом, но считал, что это его не касается. Карабас Барабас раздевался перед горящим камином, чтобы не простудиться. Он снимал с себя все, кроме цилиндра и сапог, а бороду пропускал между ног на спину и завязывал на шее узлом. В руке Карабас Барабас держал плетку-семихвостку. Он бил себя по бедрам и охал. Дуремар подсматривал в замочную скважину и тихонько подвывал. В камине весело горели хорошие сухие дрова, и всем было хорошо.

Друзья Мальвины

Мальвина жила в лесу с собакой Артемоном. Собака Артемон знал, который час и где право, где лево. Пьеро не любил собаку Артемона и сочинял о нем неприличные стихи. Мальвина знала, что Пьеро сочиняет стихи потому, что сам хочет с ней жить. «Все поэты таковы», – думала Мальвина и была права. Карабас Барабас тоже хотел жить с Мальвиной, но боялся, что у него кончится завод. Буратино тоже хотел жить с Мальвиной, но не знал, где право, где лево.

Друзья

Папа Карло и Говорящий Сверчок – друзья. Днем Папа Карло на работе, а по вечерам ходит в гости к Джузеппе. В это время Говорящий Сверчок стережет дом и молчит, потому что говорить ему не с кем. Когда Папа Карло приходит, Говорящий Сверчок тоже молчит, чтобы не сказать лишнего. Папа Карло, наоборот, говорит много, потом блюет на пол и ложится спать, не раздеваясь. Один раз Папа Карло оборвал Говорящему Сверчку крылья и запустил поползать себе на залупу. В доме у Сверчка и Папы Карло всегда тихо, хорошо и никогда не бывает скандалов.

Дети подземелья

Папа Карло очень любил детей. Кроме Буратино, у него их было еще две штуки. Они очень хорошо кушают, никогда не болеют и видят в темноте. Для того, чтобы понимать друг друга, они изобрели свой собственный язык. Этот язык имеет много гласных, а согласных не имеет совсем. Живут они за железной дверью у Папы Карло, в каморке под лестницей. Один из них откусил палец Карабасу Барабасу, когда тот засунул его в замочную скважину, а другой съел крысу Шушару. У обоих нарушения по пятой хромосоме.

Тайна

Однажды Карабас Барабас и Дуремар решили покутить. Они сняли отдельный кабинет в загородном ресторане и пригласили туда лису Алису. Буратино узнал об этом и залез в пустой кувшин для костей, чтобы пошутить. Карабас Барабас напился шампанским и попытался увлечь лису Алису. «Алиса, мон шер, – сказал он, – все мое – Ваше, только захотите». «Открой тайну, несчастный, открой тайну!» – страшно завыл Буратино из кувшина. Дуремар, услышав про тайну, противно захихикал. Карабас Барабас покраснел и поперхнулся ананасом лисе Алисе в морду. «Это хамство, синьоры», – сказала лиса Алиса и так сильно ударила кулаком по столу, что Буратино с перепугу обосрался. В общем, нехорошо получилось.

Крекс, фекс, пекс

В Стране Дураков много столовых и кафе. Это удобно, если ты зашел далеко от дома и захотел поесть. Карабас Барабас знал это, и, гуляя по Стране Дураков, не боялся зайти далеко. Гуляя, он щекотал бородой встречных дам и отпускал в их адрес разные шутки. Одна из них не обиделась, и пригласила Карабаса Барабаса к себе домой. Когда они зашли в узкий переулок, из-за мусорной кучи к ним подошли Папа Карло и Джузеппе. «Крекс-фекс-пекс, – сказал Папа Карло и пизданул Карабаса Барабаса железной трубой