Віра Волховець - Кто тут хозяйка?, Віра Волховець

красноречиво обвел лапкой собственную кроличью тушку, – на обращение в человека мне сейчас не хватит магии. Все силы, что у меня есть, отправлены на регенерационное заклинание. Потому и в гости я вас не приглашу, магесса, просто из соображений личной безопасности. Вы с этой вашей… Зверюшкой… На данный момент представляете для меня смертельную угрозу. Но если хотите, можем поболтать так.

– А вот хочу! – брякнула я, хотя на самом деле тайком угорала над внешним видом соседа.

Пижон – он даже в виде кролика пижон. Ипостась значения не имеет.

Вот просто представьте. 

Белоснежный поджарый кроль, расхаживает перед вами на задних лапах. 

В пижонском черном жилете с атласными лацканами, со свисающей из кармана тонкой цепочкой часов. На шее изящным узлом завязан узорчатый шейный платок. 

А еще в кроличьем облике Питер был смешной. Смешной, сердитый и ужасно умильный. И мне хотелось, конечно, взять его за уши и хорошенько потрясти, потому что эта его выходка с дуэлью до сих пор меня бесила. Но тайное желание утискать этот огромный комок милоты до потери пульса не ослабевало. Наверное, поэтому Питер почти никогда не показывается людям в истинной своей ипостаси. Его же бабы затискают! И я первая буду в очереди. Просто по праву соседства.

– И что теперь? – сочувственно поинтересовалась.

– Ни-че-го! – отчего-то в голосе Питера слышалась глубокая тоска. – Я не справился с поручением королевы. Все!

– Вас накажут?

– Да лучше бы она меня наказала, – кролик от души пнул оставленный на дорожке садовый секатор, – нет ведь. Она просто молчит. Знает, что для меня это хуже всего, и молчит. 

Она. Молчит.

Речь точно велась о королеве, но в таком тоне, что у меня аж перехватило дыхание. И вот сейчас я в кои-то веки ощущала, что Питер не притворяется. А с какой-то поры я начала понимать, что весь этот его легкий флирт, смех, подколки – это все только маска, внешний слой выверенного образа. А вот сейчас прорывается наружу настоящее. И бог ты мой, какое оно интересное! Мой сосед, кажется, неровно дышит к королеве! По-настоящему! И она в курсе! И не расспросишь ведь, а как хочется!

– И зачем вы пришли, Марьяна? – невесело вздохнул кролик, возвращаясь к настроению брюзжащего старика.

– Вообще-то я беспокоилась! – с чувством сообщила я. – Хоть вы и свинья, магистр, но все же не один раз мне помогали. Мне бы не хотелось стать причиной вашей нечаянной кончины. И я пришла проведать.

– А еще зачем? – так удивительно было понимать, что раскосые темные кроличьи глаза могут смотреть проницательно. И даже очень внимательно!

И вот ведь свин, ведь правда насквозь меня видит. Недаром свое жалованье тайного сыщика получает. Но ведь понимает, что не вру и правда беспокоилась, и это тоже хорошо.

– А еще мне дали описание спиритического ритуала для вызова духа бабушки, – созналась я, вытаскивая из кармана платья сложенный вчетверо листок, – и так как дала мне его девушка с фамилией Елагина, я хотела проконсультироваться с кем-нибудь знающим и достойным доверия. Не могу ли я, скажем, в ходе этого ритуала не дух бабушки вызвать, а со своим распрощаться?

– То есть я, по-вашему, все-таки достоин доверия? – хитро прищурился анимаг.

– Чуть-чуть, – я показала ему два пальца, между которыми с трудом бы пролез лист бумаги, – и потом, сами сказали, королеве, – произношу с томным придыханием, –  хочется прибрать мой дар к рукам. Значит, вряд ли вы позволите, чтобы при вашем попустительстве это её желание осталось неисполненным.

На меня Питер смотрит в кои-то веки именно так, как и должен на меня смотреть всякий разумный мужчина. С желанием отравить самому, чтоб никому другому эта честь не досталась. Ведь никто из мужчин не любит, чтобы его видели насквозь, да и еще подкалывали при этом. А потом мягкая кроличья лапка отбирает у меня листок, просунутый сквозь прутья калитки. 

– Кто дал? – уткнувшись с ушами в листок, вопрошает Питер.

– Отрада Елагина.

Анимаг издает неопределенное фыркание, которое сложно трактовать положительно или отрицательно. Зато как хорошо оно скребет мое любопытство! Вот зуб даю, этот ушастый паршивец на то и рассчитывает. И листок этот нарочно читает минимум раза четыре, чтоб я дольше помучилась. Потому что вот так долго читать можно только в первом классе и то, если буквы только-только разучил.

– Все правильно, – наконец милостиво буркнул анимаг и вернул мне мой листок, – впрочем иначе и быть не могло. Отрада – единственная стоящая ведьма среди Елагиных. 

– Вы знакомы?

– Нет, – анимаг резко дергает головой, – но слышал, что именно её ковен лишил права колдовать. Елагины сочли её недостойной. Лучшая рекомендация лично для меня. 

Я не успела больше спросить ничего. Ни про историю Питера и королевы, ни про причины его нелюбви к Елагиным. Он просто встал с лавочки, поднял с дорожки свой секатор, повернулся ко мне пушистым хвостом и учесал обратно в заросли розовых кустов.

Дуется! 

– А на обиженных, между прочим, воду возят! – крикнула ему вслед. Кусты возмущенно вздрогнули, и это был лучший ответ, на самом деле.

Что ж, ладно. Ритуал мне одобрили, можно начинать подготовку. Отлично. Значит, и жемчужинка, последняя из гнолльего мешка, каким-то неведомым чудом завалявшаяся в моем кармане, забыта в ступке Отрады совершенно не зря. Надеюсь, ей хватит на выкуп.

Подготовка к спиритическому ритуалу заняла аж несколько дней. По наказу и подробной инструкции той же Отрады я долго возилась с расчетом наиболее подходящего лунного дня, который каким-то мистическим образом был связан с днем, часом и даже минутой моего рождения.

Самое подозрительное в этой истории – я знала и час, и минуту. Бабуля в свое время повторяла мне эту информацию столько раз, что эти “тринадцатый час, двадцать первая минута” врезались в мою память даже глубже, чем имя.

Чтобы не дергать Отраду лишний раз, я воспользовалась городской магической библиотекой общего назначения. Оставила там целый злотый за годовой абонемент. Ужас. А ведь были еще библиотеки специального назначения! Какое счастье, что мне туда пока еще не надо!

Календарь лунных дней сообщил мне, что ближайший лучший день для связи с духами именно для меня – это послезавтра. Ну, спасибо, что не через две недели, а то этак можно было и к суду опоздать.

После этого всего мне