Віра Волховець - Кто тут хозяйка?, Віра Волховець

Да уж важно, – Отрада отошла к столу и взялась за ступку с пестиком. В воздухе поплыл ни с чем не сравнимый запах досуха высушенной и растертой в порошок пижмы. Бабуля делала с ней крепкие настои от бронхита…

– То есть, если я попрошу вас провести ритуал установления кровного родства – вы мне точно откажете? – спросила внаглую. – Даже если я предложу вам, скажем… взятку?

Между прочим – я и вправду могла дать деньгами. А то у них ступеньки у крыльца рассохлись, вывеска пооблупилась, вдруг им надо?

Моя собеседница рассмеялась. Даже прямо скажем – расхохоталась, тяжело опираясь на стол.

– А ты вокруг да около ходить не любишь, – выдохнула Отрада, отсмеявшись и вытирая проступившие в уголках глаз слезы, – предпочитаешь сразу брать черта за рога? Восхитительно. 

– Ну так что? – напомнила о своей просьбе. Прямого отказа я не получила, так что…

– Прости, девочка, – Отрада качнула головой, – с этим я не помогу. И дело даже не в том, что Софик наложила прямой запрет это делать. А она наложила. Если честно, ты мне нравишься больше, чем мой ковен. Но я не смогла бы помочь, даже если бы захотела. Смотри.

Отрада приподнимает руку, и широкий рукав её платья падает вниз, обнажая запястье. Запястье, от кистя до локтя обвитое двумя серебряными змеями. Блокиратор магии! 

– У меня был похожий. Но поменьше…

– Временный, – Отрада с грустной улыбкой возвращается к своей ступке, – мой я ношу уже двенадцатый год. И пока не уплачу ковену виру за освобождение – так и буду носить. И до той поры, все что мне позволено из магических ритуалов – медленней стареть. Стареть как ведьме, на один год за пять. И все. 

– Но почему так? 

– Потому что не всем повезло родиться у свободной ведьмы, детка, – Отрада прямо глянула на меня, – тебе повезло. Мне – нет. И моя магия принадлежит ковену. Который я подвела.

Мне даже стало немного неловко. Настолько неловко, что даже язык не повернулся расспросить, а чем собственно Отрада подвела ковен. 

– Ладно, не будем о грустном, – моя собеседница хлопнула в ладоши, – но думаю, тебе стоит подумать еще, Марьяна. 

– Было бы об чем, – буркнула с досадой, – я ведь мало что знаю. Понятия не имею, как еще можно доказать, что моя бабушка была дочкой Матильды ди Бухе. Я и сама-то в этом не уверена.

– Это ты зря, – Отрада встряхнула волосами, – характер у тебя – один в один тетя Матильда. Та тоже – ни за словом в карман не лазила, ни за разменной монетой. А что насчет доказать… А бабушку свою спросить не пробовала? Может, у неё какие-то семейные ценности остались? Обычно каждой дочери что-то да дают, памятное, якорь семейный.

– Как я её спрошу? С того света вызову? – саркастично поинтересовалась.

– Ну, у тебя этой дряни нет, – Отрада снова качнула запястьем, обвитым блокиратором, – так почему бы и не вызвать?

16. О том, что гордость и независимость – наше все, но сердцу не прикажешь

Звонок у магистра Кравица не выл голодной сиреной, как у меня. Так, мелодично переливался. И слушая эти все переливы было странно обдумывать кровавую месть.

Я ожидала… Не знаю, чего я ожидала. Я никогда не видела в доме и рядом с домом Питера прислуги, он вечно везде был сам. Но определенно реакции ждала. Какой-нибудь. Ну, хоть автоответчик, что ли, должен был сработать, нет?

Нет.

Тишина. И только сумерки вокруг меня сгущаются, шинолла на плечах свернулась как меховой шарфик, а мертвых с косами под фонарями определенно не хватает.

Пойти в гости к господину Кравицу без шиноллы мне не хватило духу. Пусть она будет. Глядишь, и молнией кого-нибудь стукнем, чтоб мало не показалось.

Я позвонила еще раз.

И меня снова все заигнорили. Тогда я набрала в легкие воздуха и заорала во всю силу легких. 

– Кро-о-олик! Кро-о-олик! Ты меня слышишь?

– Слышу, слышу, – пасмурно буркнул анимаг, выползая из-за розового куста с большим таким секатором в белых лапках, – и орать так вовсе не обязательно, магесса. Соседей перебудите. 

Он ходил. Ходил! Ура! Как же я была за него рада. И немножко досадовала, что паршивец оклемался так быстро.

– Если они такие же свинтусы, как вы, магистр, то мне даже не стыдно их будить, – я скрестила руки на груди, – по крайней мере, те, кто сначала притворяются друзьями, а потом вот так по-свински колдуют за спиной и покушаются на жизнь твоих близких– не должны спокойно спать априори.

– Да не собирался я его убивать, – кролик недовольно дернул ухом. Потом повертел головой, нашел взглядом невысокую скамеечку и медленно, вразвалочку проковылял к ней, с очевидным облегчением на неё приземлившись.

– Я должна вам на слово поверить? Вам?

– Между прочим, это благодаря мне вы смогли призвать на помощь эту хвостатую паршивку, – анимаг убийственно зыркнул на приподнявшую мордочку шиноллу, – правда, я искренне не понимаю, откуда вы взяли именно её, мои чары должны были дать вам в руки только то оружие, что принадлежало вашей семье, но…

– У одной из дочерей Матильды была шинолла, – я припомнила воспоминания Триша.

– А, ну тогда ясно, – никогда не думала, что кроличья морда может выражать такой человеческий спектр эмоций, – видимо, она была в спячке где-то в вашем доме. И мои чары сочли её самым подходящим для дуэли оружием. Чтоб меня. Колдовал на всякий случай, если вдруг на вас нападет Елагина. Кто же знал, что вы заявитесь к поединку и чары сработают вот таким вот образом. Нужно было колдануть что-то попроще.

– Чтобы мне не удалось позволить вам убить Джулиана?

– Джулиана ди Венцера нельзя убивать, – сварливо буркнул Питер, скрещивая лапки на груди, – у вас с ним общая артерия жизни. А её величество все еще надеется использовать ваш дар на благо Варосса. Так что приказ был другой. Хорошенько потрепать. Почти убить. Вынести последнее королевское предупреждение. С учетом силы ди Венцера даже это мне было бы сделать непросто. А тут вы, Марьяна...

Он нахохлился. И мы немножко помолчали. Раскаиваться мне не хотелось, да и не мне тут надо раскаиваться.

– Кстати, прошу прощения, что выхожу в таком виде, – Питер