Ліна Маніло - Бракованные, Ліна Маніло

квартире, – при упоминании фамилии Мирослава у меня начинают покалывать щеки, а улыбка сама по себе растягивает губы.

Вот только вечеринка… он ведь у мамы должен был быть, а потом ко мне… а он веселится? Даже меня не пригласив, ничего не сказав? Не позвонил?

– Мирослав устраивает? – спрашиваю скрипуче, а Оля, которая еще не в курсе наших с Миром отношений, головой мотает.

– Нет, Юрка, его сожитель. Мир вроде как вообще не в курсе, его нет дома. Саша говорит, девицы наши круто обломались, его там не застав.

Спасибо тебе, Юра, что это ты такой веселый, а не Мирослав.

– Пойдем, а? На пару часиков хотя бы. Тебе полезно будет развеяться. Там очень весело будет, я знаю. Поедем?

У Оли такие умоляющие огромные глаза сейчас, что отказать нереально. Но у меня остался последний очень важный вопрос:

– Соловьев туда не пожалует? Если Мира нет, ему же ничего не мешает появиться…

– Да ну, нет, конечно! – отвечает слишком поспешно и торопливо добавляет: – Не будет его там. Думаешь, я бы потащила тебя к нему на встречу?

– Но однажды ведь потащила, – щурюсь, ярко вспомнив тот самый сюрприз, организованный не без участия лучшей подруги.

Оля краснеет, снова просит прощения и клянется, но вот на этот раз точно никаких неожиданностей.

– Ты и мертвого уговоришь, знаешь? Едем!

Оля радостно подпрыгивает на месте, пищит «уи-и-и-и» и энергично подзывает официанта, требуя у него счет. А я думаю, что провести несколько часов на вечеринке – неплохая идея. Когда занимаем места в приехавшем такси, а Оля называет адрес, улыбаюсь своим мыслям. Мир обещал ко мне приехать, а вместо этого я еду к нему. Кажется, это похоже на сюрприз.

16 глава

Арина

О том, что в одной из квартир проходит вечеринка становится понятно, стоит попасть в подъезд. Пол под ногами, стены и даже кабинка лифта гулко вибрируют, и кажется, что где-то совсем рядом вот-вот случится извержение вулкана, способное похоронить под слоями кипящей лавы и пепла все живое в радиусе километра.

– Соседи полицию хоть не вызовут? – беспокоюсь, когда Ольга нажимает нужную цифру на панели, и двери лифта медленно и со скрипом соединяются. Внутри пахнет клеем и пылью, а стены на удивление ничем не исписаны.

– Будем надеяться, что нет. Правда, у Юрки вечеринки веселые, но мирные, никто не дерется, не дебоширит. Тихонько пьют, танцуют. Норм.

Лифт останавливается на шестом этаже. Слева приветливо распахнута дверь, а чуть выше по лестнице трое парней курят, стоя кружком возле банки из-под зеленого горошка, и обсуждают результаты какого-то матча.

«Да ни черта ты не понимаешь! Михайлов не мог забить, его держали в кольце».

«Хотел бы, забил. Просто он тупой».

«Сам ты тупой».

Парни воодушевлены беседой. Настолько, что вот-вот сцепятся в драке и на кулаках друг другу объяснят, хорош Михайлов на поле или его лучше списать в утиль.

– Кто-то говорил о мирных вечеринках, – дергаю подбородком в сторону ярых болельщиков, а Оля плечами пожимает.

– Дураков везде хватает. Пойдем.

Оля тянет меня в квартиру, а в свободной руке держит увесистый пакет, который мы наполнили в соседнем супермаркете. Немного еды, бутылка вина – входной билет на любую вечеринку. Для меня визит сюда – огромный шаг на пути к моральному исцелению. Ноги не несут, пот покрывает спину, пальцы мелко дрожат, а стопы становятся ватными, но я встряхиваю волосами, надеваю на лицо непроницаемую маску и задираю подбородок повыше. Пусть смотрят и обсуждают, пускай пялятся, все равно. Я буду выше этого. Наверное, только осознание, что это квартира Мирослава, помогает не сбежать. Даже так у Мира получается вытащить меня из панциря.

В коридоре ярко горит свет, издалека доносятся отзвуки голосов, смеха, ритмичной музыки. Справа от входа в большую кучу свалена верхняя одежда, и Оля первой кидает свою кожанку сверху. Следую ее примеру, сбрасываю пальто и вдруг ощущаю себя голой. В узких штанах, обтягивающей пышную грудь водолазке и ковбойских сапогах кажусь себе до неприличия вызывающей. Пытаюсь разуться, но Оля качает головой и смело проходит дальше. Следую за ней через маленький коридор в кухню, куда набилось так много людей, что протиснуться невозможно, не то что дышать полной грудью.

– А вот и мы! – радостно восклицает Ольга и трясет в воздухе пакетом.

Вот уж кто точно в своей стихии. Олю хлебом не корми, дай оказаться в центре внимания. Она даже преображается, когда вокруг людей много: глаза сияют, на лице появляется широкая красивая улыбка.

Может быть, и поэтому в том числе мы с ней лучшие подруги: рядом с Ольгой мне проще быть смелой. Окно наглухо закрыто, от чего в кухне до невозможного душно. Незнакомая ярко-рыжая девчонка сидит на подоконнике и курит, а бритоголовый парень пристроился между ее ног, гладит по ярким волосам и периодически целует в шею. Похоже только мне неловко на это смотреть, потому что остальным плевать – тут каждый занят своим делом. В основном, конечно, пьют. В бокалах плещется пиво, пол, столешница уставлены полупустыми бутылками. Люди болтают. Смеются – много и весело, увлечены беседой, обменом шутками, но наше появление вызывает бурную реакцию. Непринужденность обстановки окутывает и расслабляет.

Здесь много знакомых лиц: парни из нашего универа, баскетболисты и их подружки, парочка девчонок из Политеха – всего в небольшой комнате человек двадцать. Пока Оля болтает и шуршит пакетом, опираюсь плечом в дверной косяк и погружаюсь в свои мысли. От разговора с сестрой на душе липкий осадок. Можно было бы выпить – вокруг полно алкоголя, но нет, лучше не надо. Тем временем Оля под радостное улюлюканье вытаскивает продукты, кое-как впихивает нашу бутылку в батарею похожих, шустро раскладывает на тарелке мясную и сырную нарезку, открывает баночку маслин и победно улыбается, весьма довольная собой. Высокий, модно стриженный брюнет