Ліна Маніло - Бракованные, Ліна Маніло

Катя встает и подается вперед, цепко хватаясь пальцами за столешницу. В ее глазах столько пламени сейчас, столько тревоги, что мне странно, что моя кожа до сих пор не задымилась.

– За что мне бить Арину?

– А за что ты избил ту девушку, а? Думаешь, я не навела справки?

Ту девушку, значит… Это такая долгая и мутная история, о которой мне не хочется ни с кем разговаривать, вспоминать противно. Именно из-за «той девушки» я с концами перебрался в этот город вначале лета и перевелся в местный универ. Не потому, что испугался и решил спрятаться. А потому что слишком душно стало в родном городе. Противно и мерзко.

– Если ты навела справки, то должна знать, что там ничего на самом деле не было, я ни в чем не виноват, – говорю устало, потому что это утро скоро меня доконает. – Но куда там, да? Услышать звон и верить всякой ерунде – твой выбор.

– Мир, я не знаю… но мне страшно за Арину. Она самое дорогое, что есть у меня, я никогда не дам ее в обиду.

– Не давай, – пожимаю плечами. – Но она выросла. Ей уже не пятнадцать, она достойна того, чтобы ее любила не только сестра.

Катя отталкивается от стола и смотрит на меня как-то очень грустно.

– После того, что с ней случилось… после того, как мы ее чуть не потеряли, – впервые на моей памяти Катя дает слабину и едва слышно всхлипывает, – я не могу перестать о ней волноваться. Это сильнее меня, веришь? И я никакому парню, даже самому красивому, не позволю ее обидеть.

– Ты ее сестра, это твое право.

Катя отворачивается, идет к двери, но у проема останавливается. Смотрит на меня через плечо, тяжело вздыхает. Она взрослая, она много видела, ей многое понятно, но у меня все равно осадок на душе после этого разговора.

Я уже был когда-то без вины виноватым, меня воротит от этого.

– Мир, ты должен рассказать Арине правду. О своих проблемах, о той девушке.

– Кать, да хватит уже, – отхожу к окну и снова тяну на себя створку. – Я ни разу не избил ни одну девушку. Никогда. Парней бил, да. Но девушек? Нет. Просто некоторые не могут смириться, что их хотят бросить.

– Но ты все равно расскажешь, – настаивает Катя, и пальцы, лежащие на косяке, белеют. – Моя сестра достойна того, чтобы ей не врали. И еще… Мирослав, подумай, нужны ли тебе все эти проблемы… с Ариной. Просто подумай. Пока это не зашло слишком далеко. Если прекратишь это сейчас, она поплачет и успокоится. Но не затягивай, если не готов брать на себя ответственность.

Катя уходит так же стремительно, как появилась, а я высовываюсь из окна по пояс и дышу полной грудью. Выталкиваю из себя негатив, как кислоту из вен вытравливаю. Да, у меня проблемы с самоконтролем. У меня много, с чем проблемы. Но я не псих. Не псих, слышите? Мне плевать на мнение Кати обо мне. На любое чужое мнение тоже, но мне важно, чтобы она не накрутила Арину. И я нахожу свой телефон, отправляю сообщение и жду ответа.

«Ты спишь?»

«Ай, нет. Не получается».

«Я заеду?»

«Жду :)»

Врываюсь в душ, принимаю его наскоро, вытираюсь быстро. В комнату свою влетаю, одежду чистую нахожу, надеваю ее второпях. Я хочу увидеть Арину. Я хочу рассказать ей, что мы встречались. Когда-то давно. Вместо сердца грохочут барабаны. Их много, и от звука этого почти глохну. Она тоже помнит. Она слышала меня. Почувствовала. Наша история, оказывается, началась очень давно, а я, дебил, не понял этого. Не догадался. Не узнал. Дурак я, да? Я хочу об этом рассказать, а еще о том, что мальчик с проблемным контролем гнева способен защитить ту, в которую влюблен.

12 глава

Арина

– Ты совсем не спал, что ли? Бледный такой, – говорю, когда Мир распахивает для меня водительскую дверцу.

Его красивое лицо напряжено, губы сжаты в упрямую линию, а на подбородке почти не видна ямочка. Мои комплексы и застарелые травмы поднимают голову. Вопят на все лады: это из-за тебя! Он передумал, он разочаровался, проспался, одумался. Сейчас он решится и бросит тебя. Скажет, что все это было большой ошибкой, шуткой, розыгрышем, но что-то внутри меня бунтует против такой реальности – Мирослав не такой.

– Не дали выспаться, – усмехается и легонько обнимает за талию. К себе лишь на миг прижимает, носом в волосы зарывается. – Поехали, покатаемся.

Мне ничего не остается, как занять пассажирское место, накрепко пристегнуться и ждать, пока Мирослав докурит. Нет, когда-нибудь я обязательно заставлю его бросить. Даже несмотря на то, что глаз от этого действия оторвать не могу. Мир кажется то ли расстроенным, то ли злым – понять не получается. Я вглядываюсь в его четкий профиль, смотрю на пульсирующую на шее жилку и пытаюсь разобрать, что его так встревожило. И зачем он приехал. Конечно, хочется верить, что соскучился за несколько часов, но все-таки… может, есть какая-то другая причина? Расправляю на коленях подол платья – того самого, купленного в день, когда Мирослав прыгнул в мою кабинку. От этих воспоминаний к лицу приливает кровь, и красноту щек не может скрыть даже солидный слой тонального крема. Мир распахивает дверцу, устраивается рядом, бросает пачку сигарет на приборную панель. Его руки, покрытые татуировками, привлекают мое внимание, и я делаю то, чего мне так долго не хватало, хотя и виделись всего несколько часов назад: я переплетаю наши пальцы.

– Давай просто так пока посидим? – я глажу его кисть, рассматриваю узоры, впервые так внимательно на них смотрю.

– Хоть до утра, – вторит своим магическим голосом, который отдается в каждой