Сергій Вікторович Жадан - ДНК

— Так я местный.

— Тогда документики предъявляем.

Я полез в сумку за паспортом и понял, что прописка-то у меня давно уже городская. Неужели зря ехали? «Э, погоди», — из кукурузы, на ходу заправляя гимнастерку под ремень, вылез наш участковый Байбак. «Шо, Генка не пускають? — и добавил ментам: — Це наш хлопчик, с Першотравневого, я разберуся».

— Шо, на побывку, додому?

«Ага, здравствуйте. Та ребенок у меня родился, своим везу познакомить», — показал я на Надю, кормившую наследника спиной к посту.

— О, хай росте здоровий.

— Спасибо.

— Тікі приїдь, Генка, мабуть, на следуючі.

«Чего так?» — напрягся я. «Та цей же ж факел, — понизив голос, объяснил участковый. — Палаїть же і палаїть».

— Та я знаю, мама шото говорила, шо светло ночью, экономят.

— Ага, світить, сучий потрох, звідси не видно, но він такий здоровезний, шо ховайся.

— Так а чего нельзя домой? Факел и факел, шо с ним сделается?

«Пішли, — участковый потянул меня в сторону Нади и перешел на шепот: — Тут сьогодні такий кіпіш, с ранку “Волг” десять проскочило, шото решають».

— С факелом?

— Ага, мабуть, знову будут с вертолета кидать бетонні плити, шоб его ж закрыть, значить.

— А шо, уже кидали?

«Та всьо уже робили, а йому один хрін, — Байбак хохотнул, но тут же успокоился, покосившись на пост: — Там всі вокруг нього подуріли, голова напостой болить. А ще, чуєш, вчора пригнали танк, тільки в ньому вмєста пушки — пропеллер, газ выдувать. Короче, страшне».

— Так шо, как мне домой пробиться?

— Ну, тут велено всіх випускать, нікого не пускать. І зранку конвойників пораставляли навколо, ціле оцеплєніє робили. І чуєш, аж з Подмосковья пацанов привезли.

— Ого. Может, ярами можно их обойти?

«Нічого я не думаю, — отстранился участковый. — Мені тут думать нє положено, але он Федорівна вже здогадалася».

И действительно — высадившаяся с нами бабулька уже ковыляла в сторону примыкавшего к дороге небольшого овражка, который дальше выходил к лесополосе. Значит, попробуем обойти, не терять же дни отпуска из-за того, что начальство приехало на танке с вентилятором смотреть на газовый факел. Если б чего такого специального планировалось, хрена б они сюда приезжали, еще и в большом количестве.

Я попрощался с Байбаком, кивнул Надежде, и мы пошли догонять хитрую Федоровну. Настигли ее на спуске в овраг, она молча пропустила нас, отойдя в сторону. Если я все правильно помню, нам нужно было пересечь лесополосу, обогнуть холм и держаться чуть левее. Я рассчитывал подойти к селу со стороны старой мельницы, под прикрытием леса, но наши планы разрушил первый же патруль, прятавшийся в кустах на подходе к лесополосе.

— Стой, кто идет!

— Стоим.

Это были военные, офицер в чине лейтенанта и двое солдат с автоматами, что было вообще необъяснимо. Я опять козырнул, но офицер не ответил: «Куда идем?»

— В Першотравневе, домой.

— Приготовьте документы, в районе введен в действие спецрежим.

«Это что значит?» — решил я свалять дурочку.

— Это значит, что свободное перемещение гражданских лиц по территории ограничено. Население сосредоточено в местах сборки.

— Добровольно?

Офицер не ответил, раскрыл паспорта, посмотрел места прописки, потом вернулся и проверил места рождения. «Стукашов, — отвернулся лейтенант, — сопроводите граждан к третьему».

Стукашов указал нам направление к лесополосе, а сам пристроился сзади, правда, автомат держал на плече. «Точно, конвойные войска», — подумал я и приобнял Надю, которая медленно, но верно приближалась к истерике, только этого сейчас не хватало.

В лесополосе обнаружился милицейский рафик, вокруг которого сидело человек пять. Стукашов сдал нас старшему офицеру и побрел назад в кусты. Я повторил нашу историю, сдерживая Надежду от комментариев, и старшой скомандовал водиле вести нас в какой-то пункт сбора. Это было что-то новенькое.

«Так нам же домой!» — не выдержал я. «Потерпите до обеда, а потом всех развезут по домам», — ответил офицер и отошел в сторону. Я отметил ярко выраженный неместный акцент, вспомнил слова Байбака про солдат из Подмосковья и напрягся. Может, участковому не привиделось, чего б их так далеко везли, ради простого оцепления?

Водила попался классический, любитель поговорить. Из его разъяснений следовало, что всех жителей Первомайского вывезли. «Першотравневого, — поправил я. — Первомайских по области насовано, шо у дурака фактиков, а Першотравневе одно». «Есть еще Першотравянск», — парировал мое умничанье водила и продолжил.

Значит, население принудительно отвели на время спецоперации по накрытию скважины. Недалеко, и вроде ненадолго, ценное сказали не брать, скотину оставить, к вечеру привезут обратно.

Я успокоился — значит, ничего страшного. Спустя несколько минут мы выехали на широкий луг, где возле армейских палаток кучковалась огромная толпа — человек восемьсот, а то и тысяча. По краям луга стояло оцепление — не меньше роты. Выходило, что они действительно вывезли все село. Водила сдал нас патрулю на въезде, где после проверки документов нас запустили в общую зону, где Максимке предстояло знакомиться с бабкой, прабабкой и прадедом.

* * *

Я нашел своих за центральной палаткой, в тенечке. Вокруг бурлило людское море, а они сидели спиной к тенту — дед дремал, а мама с бабкой ели налистники из кастрюльки. Я не предупреждал телеграммой о приезде, но в последний разговор сказал, что летом обязательно заедем в отпуск. Поэтому визгу от неожиданной встречи было много — малютку зацеловали-затискали, и даже Надя наконец-то расслабилась.

На нас никто не обращал внимания, вокруг хватало своего шума — люди возмущались спецоперацией, волновались за худобу, оставшуюся в хатах, и вообще переживали за хозяйство — вдруг какие-то злыдни все покрадут, пока хозяева далеко? Люди были очень злы, потому что не получали никаких ответов на свои вопросы. Я как-то подзабыл, что здесь не Харьков, тут все всё помнили, держа в кармане по дуле за каждый грех советской власти, а их с Октябрьской революции поднакопилось немало.

Тут были наши односельчане, а также люди со Светлого и с Хрестища. Час спустя, когда уже все наговорились, а Максимка уснул, я решил пройтись, поспрашивать. Искал голову сельсовета, хитрюгу Лысенко, но его нигде не было. Более того, люди обратили внимание, что никого из его семьи внутри оцепления тоже не было. Может, уехали в город по случаю воскресенья, а может…

Вопросов становилось все больше, и я на правах недавно демобилизованного решил поискать старшего офицера. Однако в оцеплении были одни конвойные и только на опушке толпились какие-то фигуры в милицейской форме. Единственное, что удалось выяснить — скоро будет объявление — вон стоит штабная машина с громкоговорителем,