Ліна Маніло - Бракованные, Ліна Маніло

– Их же не видно почти, – Катя наклоняется, кладет подбородок мне на плечо и расплывается в улыбке. – Ты просто загоняешься.

– Тебе нужно проверить зрение, – хмыкаю, – или перестать мне врать. Вот они. Ну? Вот щека, а вот бровь, а вот тут лоб и еще подбородок, губы. А еще шея и грудь…

Гадство, снова сорвалась. Да блин!

– Все-все, Ариша, все… тихо-тихо, – Катя сгребает меня в охапку, хотя чуть ниже меня ростом, фиксирует дрожащее тело в крепких объятиях и слегка покачивается из стороны в сторону. Истерика отступает плавно, словно морской волной ее смывает, и я затихаю.

– Хорошо, что ты у меня есть, Катерина, – улыбаюсь, а из глаз сестры уходит тревога.

Сначала я срывалась так часто, что, казалось, только и делала, что плакала. Жалела ли я себя? Нет, я просто не знала, как мне жить дальше. Спасибо сестре и психологам, сейчас я почти молодец.

– Давай, помогу, – усмехается Катя, усаживает меня на табуретку и, отвернув от зеркала, забирает спонж. Несколько минут, и я уже могу смотреть на свое отражение без содрогания.

– Ты кудесница, знаешь? – говорю и, наклонившись к зеркалу ближе, кручу головой из стороны в сторону. Вроде бы и ничего, вроде бы уже можно показаться людям.

Катя смеется, хлопает в ладоши и выходит из комнаты персонала, напомнив, что до начала смены в нашем с ней баре «Ирландия» остается всего десять минут, и, если я не потороплюсь, ей ничего не останется как выписать мне штраф. Несмотря на то, что она моя единственная и любимая сестра, ко всему она еще и мой начальник. Очень строгий начальник – с ней не забалуешь, потому я в последний раз окидываю свое отражение в зеркале, поправляю воротник форменной футболки и выхожу из крошечной задней комнаты прямо в обеденный зал бара «Ирландия». Бара, ставшего моим спасением, терапией и новым смыслом жизни.

***

Знаете ли вы таких самовлюбленных мужиков, которым даже напрягаться не нужно, а девушки слетаются на их свет, будто мухи на мед? Слишком красивые мужики, неприлично высокомерные, с холодным равнодушным взглядом, в котором читается «эй, детка, покажи, на что ты готова, чтобы быть со мной». Девчонки провожают их восхищенными взглядами, мечтают хотя бы о поцелуе и всерьез сравнивают мужские задницы с орехами.

Мирослав Овчинников.

Именно из такой породы Мирослав Овчинников – новая звезда нашего универа, загадочный молчаливый шатен с волевым подбородком и четким профилем. Его волосы, кажется, вечно треплет ветер, и это делает его… сексуальным.

Да, черт возьми, даже такой сухарь, как я, не смог придумать другого эпитета. А еще у Овчинникова потрясающая фигура, широкие плечи, узкая талия, высокий рост… вот все при нем, а мне почему-то даже смотреть на него тревожно. Будто стоит немного сильнее задержать взгляд и уже никуда не деться. Засосет в воронку, только держись. Упаси господь попасть в его сети. Сначала очарует, потом сплетет вокруг паутину, выжмет все соки, выбросит на обочину жизни, как ненужную тряпочку, и уйдет в закат, гоняя во рту спичку. Встречается ли он с кем-то? Не знаю – я вообще мало что знаю об этом парне, хотя он и учится в моем универе. Говорю же, он мрачный и загадочный, словно тысячу тайн в себе хранит.

– Делать ему, что ли, нечего… каждый вечер с друзьями тут, – бухчу про себя, а Катя стоит рядом и тихонько смеется.

– Ну красивый же парень, приятно посмотреть.

– А еще у него друзья наглые, и сам он высокомерный, – не успокаиваюсь, а пивной бокал в моих руках уже натерт до скрипа. – Ты заметила? Он ни разу сам к бару не подошел. Ну, вот сколько он ходит сюда?

– Месяц, что ли, – задумчиво решает Катя, постукивая пальцем по подбородку. – Ну да, с начала сентября, как в универ ваш перевелся.

– Вот-вот, а всегда кого-то из друзей посылает за заказом, сам ни-ни. Видно, это ниже его достоинства.

Возле барной стойки сейчас ни одного посетителя, и у меня есть несколько минут, чтобы побухтеть на окружающий мир.

– Главное, что они платят, – мудро изрекает Катя, и мне ничего не остается, как кивнуть. – И вообще, они приличные парни же. Никогда не орут, не требуют включить им футбол, не громят бар и ни с кем не дерутся. Прелесть. Меня все устраивает.

– Так-то да, – заканчиваю протирать последний стакан и, чтобы не скучать, полирую стойку.

Вдруг дверь распахивается, и в бар вваливается толпа раскрасневшихся и шумных студентов. В зале сразу становится тесно, шумно и жарко.

– По-бе-да! Орлы – чемпионы! – скандируют парни, а я закрываю глаза.

Баскетбол! Сегодня же студенческий матч между командой нашего универа – теми самыми «Орлами» – и командой политеха «Быстрые бобры». Судя по всему, «Бобрам» сегодня не подфартило, и они уехали восвояси точить зубы, а в «Ирландии» этим вечером прибавилось желающих выпить за победу.

– Крепись, Арина, я на подхвате, – Катя касается моего плеча в знак поддержки, а я инстинктивно встряхиваю волосами, закрываясь от случайных взглядов.

– Пива нам! – орет Паша Соловьев, вечный заводила и мой однокурсник. – И орешков!

Женя, наш официант, уже крутится возле барной стойки, а я планомерно, бокал за бокалом, готовлю заказ. Катя рядом, помогает, а я нет-нет да смотрю на Мирослава. Просто не захочешь, а взгляд сам за него цепляется. Мирослава невозможно не заметить даже в такой плотной толпе. Самый высокий из всех посетителей, широкоплечий, свободный и расслабленный, ему, кажется, совсем не мешают шумные посетители. За его любимым столиком в самом углу сидят еще трое: Вадик Рогов, Юра Филиппов и какая-то брюнетка с выдающимися… глазами. Мы все учимся в одном вузе: они на юристов, я на экономиста, только Мира