Віктор Ткаченко - На Юг, Віктор Ткаченко

Конрад и Отто встретились в назначенный час близ улицы Кригмарин. Конрад опоздал на пару минут, что было непривычно для строгого начальника. Отто был сам не свой и немного нервничал, покуривая очередную сигарету. Конрад подошёл и привычным взглядом, снизу от туфель до макушки черных, как октябрьская туча, волос, оглядел Отто.

— Ну что, готов к божьему крещению? — спросил Конрад, поправляя манжеты на рукавах.

Отто медленно кивнул и, кажется, от волнения забыл выдохнуть сигаретный дым и подавился. Старшего инспектора это подзадорило, ему нравилось, когда кто-то рядом нервничал. Они сверили часы и спустились к низкому берегу реки. Пляж после летнего сезона был заполнен мелким мусором, фильтрами от сигарет, коричневыми бутылками от дешёвого разливного пива из близлежащих пляжных баров. Спустя метров двести такой картины низкие ботинки Гендевальда наполнились песком. Это не был привычный песок, который можно видеть на пляжах курортов в Эгейском или Средиземном море, песок с мелкими камнями быстро стирал кожу до крови. В довесок к плотной обуви располневшего Отто это добавляло ему нервов и неудобства перед начальником. Каждые несколько шагов он приостанавливался, потирая туфлю об туфлю, затем снова шёл. Отто знал, что вся эта ситуация с потрошителем Яммера не к добру, но сегодня нужно опросить свидетелей, может, победа совсем близко.

Вдали мелькали белые пятна, похожие на маленькие кораблики из бумаги. Два кораблика плавали в воде, а полсотни стояли на берегу, как в порту. При приближении к корабликам отросли руки и ноги, и стало понятно, что это паства протестантской церквушки проводит крещение новоприбывших.

Священник толкал пафосную речь про ад и рай, бога и дьявола, вечные муки и благословение, всё в этом роде, стиле. Для каждого прихожанина можно найти что-то на свой вкус и цвет, ведь у каждого есть проблемы, а когда их нельзя или не хочется решать, бог — это наша последняя инстанция, куда мы обращаемся, обращаемся без заявления в письменной форме. Темный уголок папы устных фраз, и всем кажется, что с неба упадёт рояль, и пневмония сама себя вылечит. Людям нужна вера во что-то, это как эффект плацебо в медицине, и положительное свойство этого эффекта вполне имеет доказательную базу.

Священник, хотя тут его называют пастырь, был плодом совокупления немки и ливийца. Его локоны кучерявы, а из-под чудной белой шапки чуть выступают седоватые волоски. Его мужские толстые руки под речь опускали под воду очередного уверовавшего. Это называют крещением, как Иисуса когда-то крестил Иоанн. На берегу стояла паства из человек сорока-пятидесяти и что-то шептала себе под нос, они молились за новеньких.

Глаза Конрада загорелись пламенем, и блестка выступила наружу. Он тоже начал молиться и потеть, его начало трясти, и он чуть не упал на колени. Отто стоял в стороне, он был евреем и читал Тору, не так активно, как Конрад — Библию, но всё же не понимал всего того мрака, который тут творился.

Конрад зашёл в воду к священнику, похлопал его по крепкому плечу и спросил:

— Святой отец, вчера вечером вы не видели тут чего-то подозрительного? На другом берегу, в зарослях, убили мальчишку.

— Нет, сын мой, Господь видит всё, спроси у Него. Давайте помолимся за душу ушедшего и за душу убившего его, чтобы тот раскаялся, и бог простил его, — сказал пастырь.

«Простить убившего? Какая чушь», — подумал про себя Отто. Через секунду он почувствовал холодный взгляд Конрада, нехотя встретил его своими глазами.

— Мой друг Отто — он еврей и не крещённый. Мог бы он сегодня принять крещение? — спросил Конрад у пастыря.

— Да, конечно. Вера одна для всех, — ответил ему пастырь.

— А могу ли я сам крестить его, с вашего позволения? — добавил Конрад.

— Ну раз на то воля бога всевышнего, то дерзайте, — усмехнулся пастырь, отойдя чуть в сторону.

— Отто Гендевальд, тебе пора креститься, и крестить тебя буду я, твой инспектор. Войди же в врата Господа нашего, — сказал Конрад, приказав своему подчинённому спуститься в воду.

Отто понял, что выхода из ситуации нет и нужно идти на поводу.

Он снял ботинки, оставив их на берегу. Его носки были пропитаны кровью от песка, стёршего пятки почти до костей. Он снял пиджак и попросил подержать даму лет тридцати. Затем начал входить в воду. Она была очень холодной, хотя если не думать, что ноябрь, и представить пляж полный красоток, может стать легче. Может, именно эти мысли трясущийся Отто проговаривал про себя в голове. Быстро прошли секунды, и Конрад, при приближении, погрузил его в воду. Держал сильно и не отпускал. Глаза Конрада наполнились кровью, капилляры лопнули, дьявольская сущность как будто завладела им. Отто пытался выбраться из лап, но из-за выкуренных сигарет и лишнего веса он ничего не мог противопоставить в этой шахматной партии. Он проиграл, и лёгкие быстро наполнились водой. Вскоре, от отсутствия кислорода, Отто перестал подавать признаки жизни. Тогда инспектор Конрад отпустил его. Труп пухлого Отто Гендевальда всплыл, он уже никогда не выйдет на берег и не оденет свои туфли.

Всю паству окутала тишина, лишь было слышно, как маленькие волны бьются о брюки выходящего из воды Конрада Штайнера.