Леонід Добрянський - Рід Добрянських. Генеалогія і спогади, Леонід Добрянський

Однажды после работы в кабинете Чернилова собралось несколько работников техотдела и в непринужденной беседе делились своими впечатлениями о работе и жизни в новой обстановке. «Ну, ребята, - сказал Чернилов, - я оставляю вас: ухожу в баню». И ушел. Ушел, чтобы никогда уже не вернуться. Впоследствии очевидцы рассказывали, что, переходя через трамвайный путь, он споткнулся, на него наехал трамвай и перерезал ему обе ноги выше ступней. Наверное, помял и туловище. Чернилова без сознания привезли в больницу, где он и скончался. Говорили, что причина смерти - шок. При вскрытии тела врачи нашли, что сердце у Чернилова было как у молодого. А ведь ему было лет 65, если не больше. Смерть Чернилова была невосполнимой утратой для всего коллектива «Тагилстроя». Хоронили его при большом стечении народа. Неутешной была его жена - та самая молодая армянка, на которой он женился в Дмитрове. Теперь она осталась вдовой с тремя маленькими детьми.

При встрече с Петром в Рыбинске 28-29 декабря 1941 года мы договорились, что будем переписываться, и обменялись адресами. В своих письмах с фронта он сообщил, что его часть участвует в боях то в окружении, то выходя из него. Конечно, его сообщения были кратки, ни о месте боев, ни об их исходе он не сообщал - цензура! В конце декабря 1942 года Петро сообщил, что он ранен и его санитарный поезд следует в Свердловск. Написал о дне и часе, когда он будет на вокзале, просил, чтобы я его встретил. Я отпросился у начальства, приехал в Свердловск, явился в назначенный день и час, но... увы, Петра на вокзале не оказалось. Впоследствии Петро сообщил в письме, что раненых, в том числе и его, сразу перевезли с вокзала в госпиталь, поэтому моя встреча с ним не состоялась.

«Широкстрой»

В начале 1943 года были закончены геологические изыскания, выбрано место створа будущей плотины гидроузла на реке Косьве у деревни Широкой, устроен лагерь для заключенных рабочих у места строительства. В середине марта этого года состоялся переезд подобранного коллектива инженерно-технических работников - проектировщиков и производственников. Начальником Управления строительства «Широкстрой» был назначен Владимир Дмитриевич Журин - бывший начальник «Волгостроя». Ему было присвоено звание генерал-майора инженерно-технической службы. Во время войны и в последующее время строительные организации в системе НКВД возглавлялись военными. Главным инженером «Широкстроя» был назначен опытный инженер Николай Васильевич Разин. По совместительству он назначался также начальником проектного бюро - мозгового центра строительства. В задачу бюро входила разработка технического проекта и рабочих чертежей сооружений Широковского гидроузла.

Местность, в которой нам, ИТР «Широкстроя», предназначалось жить и работать, представляла свобой предгорье Уральского хребта. Плоскогорья чередовались с глубокими низинами, по которым протекала небольшая речка Кизел. На всей местности, куда только кинешь взгляд, росли небольшие хвойные деревья - ель, сосна; встречалась и береза; между деревьями - кустарники: шиповник, малина, низкорослая вишня, жимолость («волчья ягода»). Лес был трудно проходим из-за этих кустарников и огромного количества валежника, накапливавшегося столетиями, - человека здесь не встретишь, бродили только медведи и другие дикие животные.

Управление строительства со всеми своими отделами расположилось в пустовавшем 3-хэтажном здании горного техникума. Около него группировалось несколько кирпичных домов и общежитий, заселенных семейными сотрудниками отделов Управления.

Здание техникума и дома около него находились на расстоянии 2-3 км от города Кизела, на самой высокой отметке поверхности плоскогорья. От здания техникума местность постепенно понижалась. Если идти по дороге от техникума к городу, то вправо, на склоне плоскогорья, поросшем хвойными и лиственными деревьями и кустарниками, вдруг обнаруживались вертикальные шахты-колодцы, в которых на глубине 30-50 метров поблескивала вода, отливавшая золотисто-зеленым цветом - цветом медного колчедана. Это были заброшенные шахты. Они не были огорожены и производили жуткое впечатление.

Строительная площадка и лагерь заключенных располагались у реки Косьвы, за несколько десятков километров к юго-западу от города Кизела. Если семейных сотрудников, хотя бы часть из них, не составляло труда поселить в домах возле техникума, то найти жилье для одиноких сотрудников было сложнее. Пришлось их расселять на частных квартирах в городе, а также в каких-то хибарках в окрестностях техникума. Эти хибарки-хижины были похожи на небольшие бани, в «предбанниках» и «парильнях» которых у печек поставили койки. В этих хибарках размещалось по 2-3 человека в каждой.

Троих инженеров проектного бюро - Васильева, Корытова и меня - ЖКО «Широкстроя» поместил в частном доме в Кизеле. Дом был старый, деревянный, со стенами, сложенными из толстых бревен кондовой лиственницы. Хозяйкой дома была женщина не первой молодости - не то вдова, не то старая дева. Звали ее Анфиса. С ней жили ее младшая сестра и брат Леня - мальчик лет 13. Мужчин в доме не было. Анфиса рассказала нам, что этот дом стоит уже лет 150, построил его их прадед. Со временем бревна стен стали еще прочнее: таково свойство лиственницы.

Анфиса предоставила нам большую пустовавшую комнату. Хозяева были молчаливы, а мои коллеги и я стеснительны, необщительны. Мальчик Леня убирал в нашей комнате: подметал пол и выносил ведро с водой из-под умывальника в углу. В свое жилище мы приходили вечером после работы и уходили рано утром.

Вскоре мы обнаружили, что крыша дома протекает, вода во время дождя капает с потолка на пол. Пришлось расставлять на полу стеклянные банки, жестяные коробки из-под консервов и засыпать под мерный стук падающих капель.

Край, где нам пришлось жить и работать, был очень дождливым. У строителей «Широкстроя» бытовала даже шутка-поговорка: «В Кизеле все время - солнечная погода, и только одиннадцать месяцев в году идут дожди и снег». Каждый день весной и летом с утра ясно, солнечно, а во второй половине дня начинается сильный затяжной дождь. Буквально потоки воды низвергаются с затянутого тяжелыми свинцовыми тучами неба. Записи из моего дневника: