Леонід Добрянський - Рід Добрянських. Генеалогія і спогади, Леонід Добрянський

Коллектив «Волгостроя» представлял собой хорошо отлаженный производственный аппарат по проектированию и строительству гидротехнических сооружений. После перевода основной массы наших строителей и проектировщиков в Нижний Тагил из него выделилось управление строительства «Тагилстрой» в системе НКВД, которому было поручено производство строительных работ по расширению Новотагильского металлургического завода. Однако всех работников бывшего «Волгостроя» «Тагилстрой» поглотить не мог, поэтому было организовано новое строительное управление - «Широкстрой» - по сооружению плотины и гидростанции на реке Косьва - притоке Камы - в районе города Кизел Молотовской области. Эта стройка тоже была весьма важной, так как страна в условиях тяжелой войны остро нуждалась в электроэнергии.

В обеих строительных организациях НКВД рабочей силой были заключенные. «Широкстрой» был организован на необжитом месте у тайги. Для устройства лагеря для заключенных требовалось время. Кроме того, по-видимому, не были закончены геологические изыскания на местности, выбранной для строительства, не было окончательно определено место створа [13] будущей плотины, ее тип.

[13] Створ в гидротехнике - участок реки, на котором расположены сооружения гидроузла, образующие его напорный фронт. - Прим. автора

По всем этим причинам невозможно было начать проектирование сооружений будущего гидроузла. Поэтому нельзя было отправлять проектировщиков на «Широкстрой». Возникла задача, как использовать их в «Тагилстрое». Мы, инженеры-конструкторы, числились в техническом отделе «Тагилстроя», но, честно говоря, не были достаточно загружены работой. И это в военное время, когда люди на оборонных предприятиях зачастую трудились по две смены, как на том же танковом заводе в Нижнем Тагиле. Я тяготился своим положением, думаю, и другие товарищи чувствовали себя неловко. Наконец, наше начальство нашло частичный выход из создавшегося положения: договорилось с «Гипромезом», отправило туда для работы человек 10 инженеров, в том числе и меня.

Итак, о работе в «Гипромезе». Не знаю, какие сведения о квалификации и деловых качествах каждого из нас дали в «Гипромез» наши начальники. Бригадир строительного отдела «Гипромеза» Ковалев сразу дал мне задание: рассчитать сложную раму. Рассчитать - означало найти изгибающие моменты и поперечные силы в элементах рамы - ригелях и стойках. Задача была трудная, на ее решение я потратил целый день. Проверив мою работу, Ковалев предложил мне стать бригадиром, возглавить группу инженеров, переведенных вместе со мной из техотдела «Тагилстроя». Я согласился, и в этом, как оказалось впоследствии, была моя ошибка.

Работа для нас, инженеров с «Волгостроя», имела свою специфику. «Гипромез» был проектным институтом, существовавшим десятки лет. В его проектных разработках широко применялись стандартные, типовые решения. Иногда чертеж изготовлялся путем монтажа чертежей типовых деталей. Задачей нашего отдела было дополнить, «одеть» строительными материалами проектные разработки технологических отделов: отдела домен, стали и др. Мы не знали специфики работы строительного отдела и опаздывали с изготовлением рабочих чертежей. Инженеры, попавшие в мою бригаду, были из разных отделов бывшего «Волгостроя» - публика разношерстная, подобранная, как говорится, с бору по сосенке, с малым опытом работы в качестве конструкторов. Например, инженер Сорина, полная девица, любительница покушать, не умела и не хотела думать. Она, не смущаясь, так и заявляла и требовала, чтобы ей давали такую работу, где не надо было думать. А Щекина - сплошной комок нервов, больная старая дева, требовала от меня указаний по самым пустяковым вопросам. Я упомянул лишь этих двоих. Но и другие из бригады по уровню своей квалификации и опыту работы были не лучше упомянутых. Никаких приятных воспоминаний о работе в «Гипромезе» у меня не осталось. Я пробыл здесь до осени 1942 года. И я, и большинство инженеров моей бригады чувствовали себя в этом учреждении чужаками. Кажется, один лишь Троицкий из техотдела «Тагилстроя» остался работать в «Гипромезе». Остальные из моей бригады, в том числе я, уволились и с чувством облегчения вернулись в «Тагилстрой».

Выше я уже говорил, каким скудным было наше питание в первые недели после приезда в Нижний Тагил. Впоследствии оно почти не улучшилось. Утром выдавался паек - 800 г хлеба, на обед - щи и небольшое количество жиденькой гороховой каши, заправленной растительным маслом. На ужин - та же каша. И все. Я чувствовал себя всегда голодным и, кроме работы, думал только о еде. В числе немногих вещей, привезенных мной из Переборов, была электроплитка. В разговоре с одной сотрудницей я сказал, что хотел бы обменять эту плитку на 300 г сливочного масла. Как ни уговаривала она меня взять деньги, я стоял на своем: только масло! И вот я стал обладателем куска масла и был в превосходном настроении: масло на некоторое время улучшило мой скудный рацион. Но где и как моя сотрудница могла достать масло?.. Я догадался: ведь муж у нее еврей. А еврей всегда достанет то, что ему нужно.

С начала войны я стал курить. Когда в 1925 году врачи нашли у меня катар верхушек легких, я бросил курение и с тех пор в течение шестнадцати лет не курил. И вот теперь опять пристрастился к этой вредной привычке. Чего только я не курил: табак - от легкого до крепчайшего, самосад, махорку... Забегая вперед, скажу, что лишь в 50-х годах, живя в Салавате, я нашел в себе силу воли избавиться от курения. Курение, эта бытовая наркомания, отразилось на моем здоровье, и только занятия бегом, лыжами и гимнастикой в какой-то степени поддерживали его в должном состоянии.

Начальник технического отдела «Тагилстроя» в первые дни нашего пребывания в Нижнем Тагиле пытался оттеснить «Гипромез» от проектных работ по расширению Новотагильского металлургического завода и передать эту работу коллективу бывшего проектного отдела «Волгостроя». Вскоре Чернилов уяснил себе, что этот его замысел невозможен: строительный отдел «Гипромеза» был неотъемлемой частью его технологических отделов - доменного, стали, коксохимического и др., и работники бывшего «Волгостроя» были не настолько компетентны, чтобы заменить стройотдел «Гипромеза».