Віктор Ткаченко - На Юг, Віктор Ткаченко

Конрад Штайнер секунд тридцать смотрел на труп и, запомнив, как всё лежит, начал копаться в глубинах своей памяти, где он её мог видеть. Отто, заметив татуировку бабочки на спине, сообщил о ней своему командору. Тогда тот тихо промямлил под нос: "Не из наших," — и, развернувшись к Освальду, протянул испачканное кровью и небольшим количеством вытекающих кишок пальто.

— Это, наверное, Ваше, господин сенатор, — сказал Конрад.

— Спасибо, инспектор, пожалуй, я обойдусь без него сегодня, — ответил Освальд, оценив ситуацию. Он подумал, что намного проще будет выкинуть это пальто, чем одеть его и потом покупать весь костюм целиком.

Штайнер ещё раз оценил труп и, подозвав к себе Отто, сказал отправить труп на изучение к доктору Фишеру в морг при больнице номер 4 в конце улицы Дюссельдорфа. Отто Гендевальд дважды щёлкнул пальцами в сторону пинающих мёртвую тушку четырёх полицейских в форме и в приказной форме сказал:

— Чем вы тут занимаетесь, придурки? Это же место преступления, а не футбольная лига Бразилии, — пронизывающе сказал Отто, не сводя глаз с полицейских. — Давайте везите труп в четвёртую больницу к Фишеру, — добавил он.

— Но, герр Отто, туда же ехать на повозке часа полтора, — неуверенно ответил один из полицейских.

Герр Отто, посмотрев на старые отцовские карманные часы с серебряным напылением, показал пальцем на стрелку, которая показывала 4:34 утра, и намекнул на то, что если они не довезут труп до шести, то останутся на вторую суточную смену без оплаты. Конечно, у него не было таких полномочий, но вечно злой Конрад мог их предоставить, и полицейские это знали. Тут же замолкнув, они начали грузить труп на медицинскую телегу, приехавшую ещё двадцать минут назад.

Уже понемногу светало, и ранние лучи света начинали освещать сначала башню цитадели, а потом и всю улицу, заменяя свет фонаря, который обычно отключают к пяти часам утра. Всё это время, пока толпа зевак и офицеры полиции толпились в тесном переулке, мозг Освальда был занят размышлениями о преступлении, так что он совсем позабыл о своей работе. Но хуже всего, он позабыл о Миле. Пелена маленьких пушистых облаков, похожих на шотландских овец, накрыла небо и, подобно стаду, скакала по небосводу, время от времени пропуская лучи солнца. Один из лучей попал Освальду в глаза. Не привыкший к солнечному свету, вечно сидящий в кабинете и выбирающийся на улицу только поздно вечером, господин сенатор зажмурил глаза. Спустя мгновение он почувствовал чьё-то дыхание возле своего подбородка, что было странно: толпа людей уже разошлась, и было абсолютно тихо ранним утром, все вставали и собирались на работу, а вокруг лежал снег. Сенатор открыл глаза и увидел Милу, лестно протягивающую ему чашку какого-то тёплого чая с запахом лесных трав. Над волосами Милы светило солнце, напоминая ангельский нимб.

Не верующий в господа Бога, Освальд, как после очередной рабочей ночи, потерявшись в памяти, спросил: — Сколько?

— Что сколько? — ответила ему Мила.

— Сколько мы тут находимся? — сказал Освальд.

— Не знаю, часа три, может, четыре, из которых вы, господин сенатор, точно стоите почти голый без верхней одежды. Стоит ли мне напомнить вам, что на улице зима и вы можете простудиться, а работа у вас и так тяжелая? — сказала Мила, протянув чашку горячего чая в сторону Освальда. Тот не сильно рад был этому маломальскому подарку, как расстроен тому, что эта ночь закончилась, и в непонимании, что делать дальше. Мила постояла так ещё, может, пару секунд и двинула чашку в руку Освальда.

— Выпейте это, потом поговорим. Пока вы тут стояли, инспектор Конрад Штайнер дал мне свою визитку, чтобы я передала вам, как вы отойдёте от шока, — добавила Мила.

— От какого шока? Всё было нормально, — сказал Освальд.

— Вы смотрели на труп в течение получаса до прибытия инспектора. Это не очень вписывается в нормальность, — сказала Мила и протянула в сторону сенатора темнокоричневую визитку инспектора.

Освальд нехотя взял дешёвую картонку. На ней было написано: "Конрад Штайнер, инспектор по особо важным делам района Яммера, Нижняя Силезия," и маленьким шрифтом был указан адрес: "5 отделение полиции Яммера, улица Балдуила, дом 15, 4 этаж, кабинет 414."

Конрад Штайнер родился в 1861 году. Маленький комочек весом 2 килограмма, голубоглазый и не кричащий во время родов, он также родился с парой зубов, что было воспринято в провинции как плохой знак свыше. Его отец имел небольшую ферму вблизи обширных полей Франкфурта. Конрад был единственным ребенком в семье и отдушиной для своей матери, которая была на 15 лет младше своего мужа.

Забеременела она от него в 13 лет и, можно сказать, росла вместе со своим сыном. Конрад рос под вой, когда все немецкие графства и княжества после Франко-прусской войны были превращены в империю на полях Версаля в Париже.

Штайнер рос замкнутым в селе парнем, и его отец регулярно избивал. В 1870 году отец Конрада уверовал в Бога, но не в прямом понимании этих слов. Он, а затем и вся его семья, примкнул к какой-то секте, что в те годы в провинции Германии было не редкостью. Он также уверовал, что в 1892 году наступит конец света, и, продав все, что имел, отдал все секте. Сам он с семьей стал ждать конца света в палатке возле леса, но, как известно, конца света не наступило в 1892 году, и он просто финансово прогорел. В те дни он обвинил сына в том, что тот виноват во всех их бедах.