Сергій Анастасійович Гальченко - Остап Вишня. Невеселе життя, Сергій Анастасійович Гальченко

їм кусочок хліба, а вони один в одного віднімають, просто в ротики лізуть один до одного; а мій найрозумніший і старший, так він украде хліб і тікать у куточок. Потішливий. Із кліток тікають та такі швидкі, що їх і не спіймаєш. У нас клітка висока; є в ній два поверхи: один нижній (там сидить кролиця), а на верхньому кролики маленькі. Спочатку, як ми з мамою купили кролика на базарі (заплатили 2 карб.), то в Ігоря кролики були ще малі і сиділи у своєї мами, а тепер уже великі і сидять разом з моїм. Ми з мамою, коли купили його, то хотіли посадити до малих, а кролиха як укусить його, так ми більше не пускали до неї.

Потішливі кролики.

До побачення. Цілую Вас. Передавав привіт Вячко. Ігор збирається написати Вам листа. Привіт від баби Юлі, Галі, Колі, Володі, Ігоря, від всіх-всіх.

Цілую вас кріпко-кріпко Вас.

М.

Лист Губенка В. П. до Остапа Вишні

27 травня 1934 р.

Харків 27/V-34 року

Дорогой мой тата! Я очень скучаю за тобой. Я перешел в четвертый класс хорошо. Поехал на дачу в Южный Поселок, пожил с 21 мая по 25 и заболел ангиной, потому не писал. Пишу тебе по-русски, потому что ты мне написал по-русски. Пишу тебе больной. Дождя на Украине нет, урожая не будет. Вот как только выздоровлю, куплю себе удочку и поеду на несколько дней в Пасеки, буду там рыбу ловить. Пиши, тата, какая работа там у тебя работа.

Привет от всех.

Целую тебя.

Вячко.

Лист Маслюченко В. О. до Остапа Вишні

28 травня 1934 р.

№ 9

Харків 28.V.1934 г.

Здравствуй, солнышко!

Что-то мне этих два дня очень грустно! Так чего-то каждое утро болит сердце. Как там у тебя, все ли благополучно? Опять нет от тебя писем. Наверное Котлас задерживает. Последние два письма из Усть-Выми лежали в Котласе дней 8–9, а теперь опять наверное та же история. Как же ты добрался до Чибью? Пешком или все же удалось ехать? Это меня очень волнует, набил наверное себе ноги ужасно. Черт его знает, как все это неприятно. Если опять будут валяться письма в Котласе по 10 дней, то я не смогу 15.VI. выехать к тебе, а у меня было решено, что к этому времени я получу письмо от тебя из Чибью и сейчас же выеду. Теперь боюсь, что эти неожиданные препятствия могут меня задержать на несколько дней. Мне хотелося бы получить от тебя письмо, чтобы знать, какие вещи и продукты нужно тебе привезти. О том, что можно или нет мне ехать, можешь не писать, потому что я все равно приеду. А там будь что будь… Думаю, что не выгонят же меня, когда я доберусь к тебе и дадут свидание. Все выскакиваю к письменному ящику и гляжу, нет ли там от тебя письма. Я даже суеверная стала: в тот день, когда получила от тебя письма, то по руке паучок спускался маленький – рыженький, и письма были, а вчера тоже паучок по руке спускался черненький, маленький, а писем нет как нет. Так что, как видишь, суеверие – ерунда. Говорят, что когда посуда бьется – к счастью, а тогда, как ты был на Чернышевской, у меня и у Муры посуда из рук летела с быстротой молнии, ну и счастье наше мотузяне… Может быть оно еще придет?! А как ты думаешь? У меня настроение отъезжающее, как будто вот сейчас мне надо на вокзал, и все как-то замирает внутри, как перед последним прощанием с близкими во время отъезда. Ой, как я хочу к тебе. Ты мне снился недавно – грустный такой, и слезы на глазах… ты не грусти, роднулька! Как-то да будем жить. Я думаю, что мы и в этом году еще успеем устроиться на совместную жизнь в Чибью. А как люди связываются с Котласом, когда замерзают речки и нет пароходного сообщения?

Я все представляю себе собачью упряжку. Нет же, там, наверное, не ездят на собаках? А мне очень бы хотелося покататься, так интересно. Жду писем. И знаю, что теперь будут не так скоро, а все же ноет душа и нервничаю. Хотя бы скорее ехать. Ты знаешь, если не получу от тебя письма к 15.VI, то все равно не выдержу и поеду. Все равно, что будет то и будет. Скучно мне страшно за тобой и я все стараюсь заниматься каким-нибудь делом. Все сижу, штопаю, шью, латаю для Муркетки. Думаю, что если поеду к тебе, то потрачу на это месяц, а то и больше, так что нужно девушку обшить.

Так все благополучно и тихо. Получаешь ли ты мои письма? Я там тебе все пишу. Письма я теперь номерую, чтобы знать, какое ты не получил; и ты тоже делай так. Можно ли тебе писать теперь часто, или есть какие-то нормы? Ты, дорогулька моя, люба, все пиши. Да подлиннее письма, а то я прочитаю и не один раз да и на память знаю его. Так рада бываю письмам, что и плачу, и смеюсь над ними, а плачем коллективно – семейством целым, и один другому жалю піддаємо.

Ну, целую родненького хлопчика и обнимаю міцно. Чекаю зустрічі швидкої. Всі, всі вітають, цілують і діти.

Твоя Варя.

Лист Маслюченко В. О. до Остапа Вишні

30 травня 1934 р.

Харків № 10

30.V.1934 р.

Дорогий мій татусь!

Что это так долго нет от тебя писем? Так мне тяжело и сумно бесконечно… Ну почему так долго идут письма? Я тебе уже писала, что последние твои два письма из Усть-Выми вышли из Котласа только 21.V, а ты их отсылал 8 и 10.V. Как видишь, долго они лежат где-то на контроле, и мне приходится тосковать в ожидании, когда наконец-то захотят их отправить. Тяжело ужасно. Так ноет сердце! Чего оно? Как ты там, здоров или нет? Все я волнуюсь и думаю, доехал или дошел ты уже до Чибью? И благополучно ли все с тобой? Дорогой мой, родной! Как мне хочется тебя видеть и поговорить о многом. Да неужели же мне не удастся в этом году к тебе поехать? Скорее бы от тебя письмо прибыло, чтобы я могла немного узнать, как о твоем пребывании в Чибью, так и о дальнейшей перспективе на твою литер[атурную] работу и на нашу совместную жизнь.

Не могут быть люди так жестоки, чтобы разлучить нас на такой долгий отрезок времени. Я как подумаю – страшно делается. Все-таки я верю, что увижу тебя в этом году и что перееду к тебе скоро.

Как там у тебя? Выяснил или