Сергій Анастасійович Гальченко - Остап Вишня. Невеселе життя, Сергій Анастасійович Гальченко

этапом передачу. Ой, как это страшно и тяжело. Вот пришлось что пережить в жизни, а то только читали в книгах про ссылки Чернышевского и других, да про их этапы, а тут пришлось тоже перестрадать и пережить… Да! Ну, ничего, дорогулечка, роднулечка! Сейчас я думаю, что ты уже в Чибью. Конечно это в том случае, если вас погнали 11–12 мая и если вы не упали на ноги, то, наверное, прошли 300 км за 12 дней, хотя я просто не представляю себе этого. Ну допустим, что прошли за 12 дней и сейчас уже в Чибью. Хотя бы это было так! Когда же уже доберешься до окончательного места жительства? Скорее бы! А то все думать, что еще не конец, что еще муки и мытарства… Мое солнышко! Сейчас у вас, наверное, холодно, потому что у нас тоже захолодало, хоть солнышко и светит, но ветер с вашего края дует и приносит мне кусочек тебя. Все думаю, мое дорогое, как бы добраться к тебе. А теперь я совсем спокойна, раз есть автобус, и в нем я могу ехать хоть и за 96 руб. Черт их бери, деньги! Продам все до последнего, лишь бы доехать и жить с тобой. У меня кроме денег есть еще в запасе кое-какие вещи и мебель, так что хватит доехать, только хорошо было бы в этом году перекочевать к тебе насовсем. А то я тут буду проживаться на две семьи, да ты третья семья, а так будем только на две семьи жить. Оставлю денег Вячку, а мы будем как-то крутиться там вместе. Оно все-таки будет легче, в особенности морально. А то вот каждая такая задержка с письмами, и я страдаю. Думаю, что если ты шел пешком, то в Чибью тебя ждет от меня куча писем и деньги, да и посылка тоже. Я бедная, но честная, и пишу тебе через день, а сегодня два письма написала, правда, это пойдет только завтра, потому что уже вечер и почта не работает. Завтра отнесу его на вокзал и за компанию узнаю как брать билет на Котлас, сколько он стоит, как удобнее с пересадкой в Москве, чтобы не торчать там долго на вокзале. Как только получу письмо от тебя из Чибью, сейчас же выезжаю к тебе. Думаю, что это случится числа 15.VI. А до тех пор буду приводить в порядок всякие мелочи, библиотеку – журналы спакую и уложу на полках и архив пересмотрю и поставлю на чердак в корзине; жаль что не могу достать сундук для архива, потому что корзину могут мыши прогрызть и архив пострадает. Ну, да как-нибудь! Есть маленький железный сундук; в него я сложу твои рукописи и книжки – это то будет в сохранности. А там всякие переписки не особенно ценные можно и в корзине оставить. Ну и свое да Муркеткино барахло подчиню да подштопаю и поеду к тебе. Если там выяснится, что я в этом году смогу переехать к тебе, тогда мне будет запарка со сборами на вечное жительство и с отправкой багажа. Хотя я решила кроме подушек, ковров и самовара ничего не брать. Да немного носильного барахла – вот и все. Эх, все дело наживное! Вчера было – сегодня нету, а завтра будет, правда?!

Роднулька моя, хороше, любе, мені так больно, что с тобой все так случилось, а я ничем не могу помочь, потому что и сама такая же. Ты просишь фото, а я тебе уже послала, только Вячка там нет, но как только Коля купит пластинок, я сейчас же сделаю сборы всего посемейства и запечатлимся на «польтрета» для вечного потомственного увековечения. Мы-то вообще ничего, хвост у меня бубликом, детвора остается детворою – когда скулит, а то больше гоняют и есть просят. Сижу в норке и скулю за тобой. Скорее бы к тебе, а то уж силушки нету. Меня пугала дорога автобусом, смогу ли я достать билет, как частная гражданка, ну и когда все просто, то я ничего не смущаюсь и легко вылетаю из Харькова на север. Чудесно! Как чудесно, когда получаешь от тебя письмо, так все ясно и понятно делается. Во всяком случае, если мне не удастся устроиться в Чибью, то может быть в ближайшем городе, ну хотя бы в Котласе, но только ближе к тебе. Ближе, ближе!!! Я очень рада, что ты спокойнее смотришь на мир и на все, я тоже. А про нас не скули, я сказала, что еду к тебе – значит еду. Единственно, что может быть преградой – это там администрация, но я думаю, что как раз культурные силы только подавай. Сейчас говорят идет набор на нефтяные промыслы на север, может быть и в Чибью как раз – я точно не знаю. Будто дают большие подъемные и жалованье, а я за свои приеду, только пустите. Вот смешно будет, если не пустят; человек хочет, просится, желает поселиться на севере диком, и вдруг не пустят… не может быть. Я буду с тобой, потому что я хочу так, а когда сильно хочешь – можно добиться всего, правда! Ты, маленький мий хлопчик, не скучай за нами и не тужи. Мы здоровы, живы, любим тебя, думаем о тебе и никогда не забудем, так что все теперь только от терпения зависит, и ты потерпи немного без волнения и тоски. Я приеду на свидание и обо всем поговорим, а пока по-старому – хвост должен быть бубликом и задору как можно больше. Да плюнь ты на все и не ной. Пешком так пешком, а верхом тоже не плохо. Береги только здоровье, а мы будем вместе. Любим, целуем и ждем писем. Дети, Анн[а] Дмит[риевна], Мак, тетя со чадами целуют.

Твоя Варя.

Лист Маслюченко М. М. до Остапа Вишні

25 травня 1934 р.

25 травня 1934 р.

Дорогенький дядя Павлуша!

Як ви живете? Ми здорові. Я екзамени вже кінчила на добре і характеристику получила. У мене відмітки за весь рік такі: одно «задовільно» і чотири «добре». 20/V-34 р. нас відпустили зовсім. Я живу гарно, тільки дуже сумую за вами. Я б хотіла поїхати до вас подивитися, як живуть люди на Півночі, а то мені Харків надоїв. У мене і в Ігоря є кролики: у Ігоря кролиха, яка привела малих кроленяток; вони такі чудні, граються між собою, а у мене є теж маленький кролик. Всього кроликів у мене і Ігоря 6; у Ігоря 5 кроленяток, а в мене одне – чорненьке-чорненьке, жодної помітки біленької. От ми з Ігорем дамо