Василь Зима - Ukrainian dream «Последний заговор»

определенно мешаете, — вона спробувала пройти між ними, але той, нижчий, схопив її за плече і смикнув до себе.

— Какая быстрая! Ты будешь трахаться, милая, либо за деньги, если перестанешь хвост распушать, или бесплатно, если попытаешься слинять. Вняла, коза?

— Пугаешь? — Люда подивилася йому в очі й хижо засміялася. — Меня пугать не надо, я забыла, что значит бояться, особенно таких лишенцев, как ты. Свали. — Люда різким рухом звільнила руку з його цупких пальців і ступила кілька кроків назад.

— Ты пойдешь с нами, сучка, и обслужишь восемь человек совершенно бесплатно. Я же по твоим сучьим глазам вижу, что ни паспорта, ни прописки, ни мужа у тебя нет, денег у тебя тоже нет. Кто тебя спасать станет, шлюшка? — високий дістав ніж і приставив їй до живота.

Цей інцидент помітили кілька людей, але, поглянувши на двох здорових дядьків і непричесану, погано вдягнену жінку, вирішили не втручатися.

— Спокойно иди перед нами и не думай тикать, все равно догоню, — нижчий штовхнув її у спину. Вона не зрушила з місця, стояла й дивилася йому в очі.

— Топай, коза.

— Да пошел ты, — вона з усього маху вдарила його поміж ніг і, не давши високому оговтатись, кинулася бігти через базар. Нижчий і бородатий, якому було дуже боляче, голосно матюкався, а високий побіг за нею. Він наздогнав її досить швидко, вхопив за волосся й сильно вдарив у спину кулаком. Люда впала на асфальт і геть подерла обличчя. Кров стікала на підборіддя, затікала в рот. Високий підняв її і ще раз ударив.

— Ты, курва бешеная, попала, убью к чертовой матери. Ты знаешь, кого ударила?

— Такого же козла, как и ты.

— Пиздец тебе, — він дістав ніж і хотів непомітно ввігнати його під ребра.

— Спрячь нож, терпило, — кремезний хлопець із дуже характерною зовнішністю й манерою говорити підійшов до них упритул і вхопив високого за руку. — Чего ты тут шаришься? Это моя территория.

— Не понял, — намагався вирватись, але йому це не вдавалося, той, кремезний, тримав його досить міцно. — Ты кто?

— Меня зовут Кирилл. Так, девку чего гоняешь?

— Она пацана нормального обидела.

— Нормальных пацанов бабы не обижают. Чего пристал к ней?

— Они… — Люда хотіла все пояснити, але Кіріл наказав їй мовчати.

— Ты потом отрапортуешь. Давай говори дальше.

— Руку отпусти, — високий нарешті звільнився й заховав ножа до кишені. — Да она шлюха конченая. Мы хотели с пацанами групповушник устроить, ее решили взять. Все по-честному, за работу — сто гринов. Она давай брыкаться, коза бешеная, он Миху покалечила. — Міха в цей час уже підповзав до них.

— Теперь ты вещай, — повернувся до Люди.

— Я не шлюха, — втерла футболкою обличчя, — я работу пришла искать, деньги нужны. Эти пристали, давай на групняк подписывать.

— Так, вы двое свалили на хер, и чтобы я больше здесь вас не видел, я не хочу проблем на рынке, здесь люди работают. Чего вы беспредельничаете? — вони повільно пішли до виходу, сказавши щось Люді, але вона їх не почула. — А ты — давай за мной. Умоешься, поешь, и потом решим, что там да чего. О, мобила, постой, я сейчас, — він дістав із кишені мобільний телефон і, давши їй знак, аби вона йшла слідом, пішов уперед: «Да, милая. Да, я уже этим занимаюсь. Нет, там еще не был. Да успею я. Сколько там того дела? Забрал, отдал и получил бабки. Все, позвоню». — Заколебала эта Натаха.

— А она кто? — Люда сказала так, аби просто підтримати розмову.

— Да жена моя. Мечтает свалить за границу. Да я и не против, но надо денег подкопить. Что там делать без денег? А? В стране развитого капитализма? Там же полный абзац без денег. Да?

— Да, наверно.

— Эй, Саня, вынеси даме умыться! — крикнув якомусь хлопчині, той побіг кудись і незабаром повернувся з відром води, милом і рушником.

— Спасибо, — вона довго змивала з обличчя кров, мила руки, втім, кров знову текла, і Люда не могла її спинити.

— Слышь, ты еще йод принеси, — хлопець знову зник і знову повернувся. — Дай я замажу царапины. — Кіріл щедро змастив рани йодом, їй дуже пекло, але вона мовчала. — Печет?

— Так, чуток. Нормально.

— Пройдет. Щас пожрем, и все нормализуется. Ты откуда сама?

— Из Киева. Я сына ищу.

— А, ясно. А он что, утек?

— Нет, это я утекла. Он просто ушел.

— Давай ешь. — Той самий хлопчина приніс бутерброди, тарілку «Мівіни», пляшку горілки й ковбасу.

— А ты? — узявшись за бутерброди.

— Я выпью с тобой. Так, сто грамм, чисто символически. Ты поешь давай, а потом накатим. С водкой лечиться легче. Хотя я не пью. Вообще мало пью. Так, по случаю.

— Скажи, а ты бандит? — Люда сьорбала з ложки «Мівіну», ніби боялася, що в неї одберуть цю пластикову тарілку супу.

— Ну, да, вроде бандит, — засміявся.

— А че тогда мне помогаешь? Хочешь трахнуть?

— Дура ты, девка. А бандиты че, не люди?

— Люди, наверное, — допила суп, проковтнула бутерброд і відкусила чималий шмат ковбаси.

— Запить бы надо, — відкрив пляшку, налив собі й Люді грам по сто. — На вот, выпей. Все легче станет.

— Я не люблю водку.

— А кто ее любит? — підніс стакан до губ. — Ну что, вздрогнули? — випив залпом, утер рота рукавом. Люда закусила ковбасою.

— Хорошая водка. Мало выпили. Да больше нельзя. Работать надо.

— Да, надо бы. Да работы нету.

— А те все равно, за что деньги брать?

— А что предложишь?

— Да есть тема одна. Можешь за вечер пять штук срубить. И заметь, — відламав собі ковбаси. — Это чисто для тебя, из уважения. Понимаешь?

— Не совсем. А что за работа?

— Да так, на шухере постоять, пока я там одно дело оформлю.

— Что за дело?

— Это тебя не касается. Поможешь?

— А у меня есть выбор?

— Тогда давай доедай и поехали, — дістав із кишені ключі від машини, пішов, Люда — слідом. На землі валялися ковбаса, пляшка горілки та порожні пластикові стаканчики. Була друга година дня.

Розділ 50 (Chapter 50)

Анна відчинила двері й запросила Марка ввійти. Вдома нікого не було. Великий двоповерховий будинок, здавалося, не звик до запальних гулянок, посиденьок і веселих паті. Тут жили люди, які мовчки сиділи в своїх кабінетах, кілька разів на день зазирали до їдальні, снідали, обідали і вечеряли, потім казали один одному «на добраніч» і йшли спати. Меблі — дубові, темного кольору, вони чи не найкраще підкреслювали характер господарів: ті були багатими й самовпевненими. Але це багатство не сприймалося ними як велике щастя, що зненацька впало