Vitalii Voyt - Битва за "Гамалей" або війна відьом, Vitalii Voyt

— Но, увы, та Габриэль, которую я когда-то знал, больше не существует. Её сердце и душу поглотила тьма. Теперь ей движет только одно — власть. Желание подчинить всё живое, что только можно покорить в нашем мире.

Элая напряглась, её руки снова задрожали, и Булик чуть крепче сжал их, не произнося ни слова.

— Я говорю это не потому, что так думаю, — продолжил Серафим, опуская взгляд. — Я видел это своими глазами. Я… имел неосторожность встретиться с ней. Это было в городе Граст. Моя беспечность едва не стоила мне жизни.

Серафим остановился, будто давал Элае время осмыслить услышанное. Затем он посмотрел на девушку, словно спрашивая, готова ли она продолжать слушать.

Элая кивнула, но её взгляд стал напряжённым, в нём читалась не только боль, но и скрытое упрямство.

— Хорошо, — выдохнул Серафим. — Давай начнём по порядку.

Он сел ровнее, обвёл взглядом присутствующих и заговорил медленно, но голос его обрёл твёрдость:

— Баланс сил был нарушен в тот самый день, когда связь между двумя городами, Грастом и Дуганщиттом, разорвалась. Дуганщит всегда черпал свою силу в воде, которая питает этот город, защищает его и позволяет развиваться. Но вода в Дуганщите не просто источник жизни. Она — магический барьер, оберегающий город от зла. Граст, в свою очередь, — это исток. Именно оттуда вода берёт своё начало, и именно там её защита зарождается.

Серафим на мгновение замолчал, словно вспоминая подробности. Затем продолжил:

— Но однажды что-то изменилось. Вода в озёрах Дуганщита стала портиться. Она начала источать зловонный запах, мёртвая рыба покрыла берега, а плесень… Плесень появилась на стенах домов, распространяясь, как болезнь. Это было неестественно. Это было… зло.

Серафим поднял взгляд на Элаю, в его глазах мелькнула тревога.

— Я знал, что подобное не могло случиться просто так. Всё это должно было начаться где-то… и я был уверен, что корень зла находится в городе Граст.

Он сделал паузу, его взгляд сместился на Димитрию, которая сидела так же неподвижно, как и в самом начале рассказа. Её лицо оставалось бесстрастным, но глаза смотрели прямо на Серафима. Он кивнул ей, словно признавая её молчаливое согласие, и продолжил:

— Я доложил обо всём этом Димитрии. Я знал, что без её помощи нам не обойтись.

Серафим опустил глаза на свои руки, сжав их в кулаки, как будто вспоминая, сколько сил пришлось потратить, чтобы добраться до истины

— В свою очередь Димитрия рассказала людям обо всём, что происходит, и сообщила им о нависшей угрозе. Она сплотила всех горожан вокруг надвигающейся беды. Люди день и ночь чистили каналы, не позволяя заразе распространяться по всему городу. Каждый житель старался внести свой вклад: кто-то очищал стены от плесени, кто-то сжигал её в огромных кострах.

— Димитрия подавала пример не только своими словами, но и делами. Она не спала сутками, вдохновляя всех своей решимостью. Для неё не было времени на отдых. Она ни на мгновение не показывала слабости, своей стойкостью заставляя горожан поверить в то, что вместе они смогут победить тьму, угрожающую их дому.

— В эти трудные для города дни даже воры попытались воспользоваться ситуацией. До них дошли слухи, что Дуганщит ослаблен, и жители изнемогают от усталости. Они решили, что смогут легко пробраться в город и ограбить тех, кто и без того страдает.

— Но и здесь госпожа Димитрия показала пример самоотверженности. Вместе со своим верным спутником — чёрным ястребом Кронусом — она в одиночку вступила в бой с группой воров. Птица хищно кружила над её плечом, атакуя нападавших, а сама Димитрия сражалась, как истинная защитница города. Её победа стала символом веры и надежды для всех жителей.

— Однако силы защищать город таяли. Моё колдовство не давало желаемого эффекта: мы лишь ненадолго сдерживали наступление тёмной магии. Тьма всё глубже проникала в Дуганщит, её влияние становилось сильнее. Мы с Димитрией решили, что мне необходимо отправиться в город Граст и разобраться, что стало источником этой беды.

— Я направился в Граст и поселился там, начав наблюдение. Необычности искать не пришлось — они бросались в глаза с первого же дня.

— Улицы Граста, словно хаотичный лабиринт, то сходились в одну главную магистраль, то неожиданно сворачивали вправо или влево, уходя вверх или вниз. Эти улицы будто затягивали путников в самые мрачные глубины города, не позволяя выбраться. Стены зданий были покрыты слизью и грязью, которая стекала непрерывными потоками, создавая ощущение, будто сам город живёт и дышит.

— Каменные дороги напоминали сосуды огромного организма: они хаотично пересекались, а в некоторых местах на них можно было заметить изображения, настолько жуткие, что одного взгляда хватало, чтобы почувствовать себя на грани безумия.

— После недолгих наблюдений я выяснил, что в Грасте поселились три сестры, которые называли себя сёстрами смерти. Их имена нам уже известны: Габриель, Бланш и Акрев.

— Все, кто сидел за столом в библиотеке, внимательно слушали Серафима. Напряжение в комнате нарастало с каждым его словом.

— Граст резко пришёл в упадок с их появлением. Ведь до того как эти женщины поселились в городе, он был совершенно другим. Граст процветал. Он был наполнен яркими красками, ароматами и звуками жизни. Белоснежные стены цитадели сверкали на солнце, привлекая взгляд издалека. Экзотические сады манили путешественников, наполняя воздух благоуханием. Город Граст был чудесным местом, куда люди приходили за вдохновением и радостью.

— Но с появлением трёх сестёр всё изменилось. Жизнь уступила место разрухе. Сады засохли, цитадель почернела, а вместо радости на улицы пришёл страх.

Серафим поднял взгляд, словно вспоминая давно забытые события.

— После той битвы… — его голос звучал глухо, будто сквозь толщу времени. — Николиту и орден «Великолепие в силе» разделила магия и кровь. Пантеон у Граста стал ареной их противостояния.