Христина Юріївна Юраш - Назло папе куплю маму, Христина Юріївна Юраш

ломанулся обратно, перебирая пальцами руки, словно ногами. Где–то звякнула люстра, а я увидела ровно на мгновенье шарик, пронесшийся к камину.

– Пустите! – ломанулось подкроватное чудовище обратно, пока мы держали оборону. Но он проскользнул мимо гоблина.

– Добро пожаловать, – елейным голосом произнес он. – Располагайтесь, дорогие гости! Как вам удобней, так и располагайтесь! Будьте, как дома!

– Мам, пап? Вы там как? – спросил озадаченный голос Дэнфера.

– Все хорошо, – уверяли мы, выглядывая из–под кровати. Шарик стал замедляться, а потом врезался в камин и … потух.

Мы стали осторожно выбираться, глядя на все, что осталось от комнаты. На занавесках, на балдахине, на кровати и даже на дорогих обоях не было живого места. Лишь изредка попадались нетронутые островки, сохранившие остатки было роскоши.

– Ик! – икнула я, зажав рот рукой.

– Мадам, вы можете не икать? – спросил Рафаэль.

– Нет, не могу! Ик! – снова подавила я икоту. – Видимо, меня … ик!... соседи вспоминают…незлым тихим словом… Картошку я так и не выключила…

– Я вам больше не позволю колдовать с икотой! – строго произнес Рафаэль. – Мордэхай! Неси мне справочник человеческих болезней!

– А от икоты умирают? – спросил гоблин, глядя на меня ехидным взглядом. Но поймав взгляд хозяина тут же спохватился. – Уже несу!

Подозрительно новенький справочник переехал в тонкую руку и раскрылся.

– Нужно попить воды, – прочитал Рафаэль, глядя на меня. – Мордехай! Неси воду и кубок!

Я сидела на кровати, осушая первый кубок. Даже сквозь льющуюся внутрь воду, я умудрялась икать. Но на этот раз уже водой.

Если первый кубок дался мне легко, то четвертый заставил меня почувствовать себя аквариумом. Внутри все булькало, а вода в меня больше не лезла.

– Я больше не… ик! … могу! – выдохнула я, понимая, что в меня можно смело запускать рыбок.

– Есть второй способ, – послышался голос вампира. Он нахмурился. – Нужно напугать человека… Мадам, признавайтесь, чего вы больше всего боитесь?

– Эм… Я боялась… – перечисляла я. – Того, что денег не хватит до зарплаты… Того, что кредит гасить будет нечем… Боялась, что меня уволят без предупреждения… Чудовищ всяких… Вида крови…

– Мордэхай, тащи сюда всех этих дармоедов! Собирай по замку!– потребовал Рафаэль, поглядывая на часы. Дэнфер сидел и смотрел на нас.

– Одну минутку! – гоблин вышел за дверь. Его не было минут десять.

– Никого не могу найти, – развел руками гоблин. – Все попрятались.

– Мадам, одну минутку, – послышался голос Рафаэля. Он решительно направился к двери, толкнул ее рукой и исчез в коридоре.

Внезапно дверь открылась, а в комнату с пинка влетело что–то огромное и зубастое.

– О! Это же Кровастик! – обрадовался Дэнфер. – Кровастик! Как ты!

– Помогите!

Но это заорала не я, а огромное и зубастое, щурясь на свет, а потом переводя взгляд на радостного ребенка. Чудовище вдруг уменьшилось и маленькой мышкой побежало в сторону кровати.

– Брысь! Это мой домик! – прошипела на него кровать. Маленькая мышка шарахнулась, а потом юркнула в щель.

– Второй пошел! – дверь открылась, а в нее втолкнули что–то похожее на волосатое вендиго из фильмов ужасов. Вендиго только собиралось бросится на меня, как вдруг Дэнфер припал к зеркалу.

– Большой Кусь! – возликовал ребенок. –Я так по тебе скучал! Как приеду – поиграем! Обязательно, да?! А я думал, ты сдох!

В белесых глазах мастера маскировки, царапающего рогами люстру появилось вполне отчетливое выражение: «Я тоже надеялся, что ты так думал!». Бедный вендиго съежился так, что на него было жалко смотреть. Он трясся где–то в углу.

Дверь отворилась и следом полетел еще одна тварь, похожая на гремлина.

– Уууу! Свежатинка! – обрадовался гремлин, щелкая зубищами. Честно сказать, было страшновато, но не до ужаса.

– Пушистик! Как здорово! А я думал, что тебя убило тогда шкафом! – задохнулся от радости Дэнфер, а слюна чудовища тут же втянулась обратно, пасть захлопнулась, а желтый глаз с поперечным кошачьим зрачком дернулся. Я впервые видела слезы на глазах чудовища.

– Это те, кого нашел, – вошел Рафаэль, отряхнув руки. Он строго посмотрел на сына. – Дэнфер! Если ты так будешь обращаться с чудовищами, я тебе больше никого завести не позволю! Ты меня понял? Я заводил их тебе, чтобы ты учился ответственности! Почему я должен был приходить с работы и кормить всю твою живность и мертвость? Я что их? Для себя заводил?

Дэнфер обиделся. Я икнула.

– Их Мордехай кормил! Если находил! Просто они прятались! – буркнул Дэнфер, глядя на то, как чудища вылетают в открытую дверь.

– Прошло? – спросил Рафаэль, глядя на меня.

– Не–а… Ик! – выдала я, пожимая плечами.

– Хорошо, мадам, попробуем по–другому, – заметил Рафаэль, осматриваясь по сторонам. – Прошу!

Я встала и пошла за ним в соседнюю комнату, изредка сдавленно икая.

– Это что еще? – спросила я, идя следом. – Еще какое–то чудовище?

– Да, чудовище, – послышался голос Рафаэля. Он открыл дверь, пропуская меня вперед. – Проходите!

Я вздохнула и вошла в детскую.

Глава двадцать четвертая

Если честно, то мне было как–то не по себе. В детской царил полумрак, который слегка тревожил. Я уже не та, что была вчера! Как можно бояться того, чему ты искренне сочувствуешь?

Но все равно тревога не покидала меня. Мне показалось, что я чувствую на себе взгляд чего–то страшного. Необъяснимая, накатывающая волной тревога, плескалась в душе, словно вино в бокале.

– Ну? Ик!– приготовилась я, что на меня что–то выскочит и выпрыгнет из темноты. Я даже посмотрела на потолок. На всякий случай.

Страх прошел, но осталась легкая тревога. Поэтому я сделала несколько храбрых шагов, выискивая глазами то, что должно было напугать меня до полусмерти и избавить от проклятый икоты.

– И? Где чудовище? – громко спросила я, осматривая кровать и игрушки.

– Обернись, – послышался тихий голос Рафаэля. Я опасливо обернулась, как вдруг увидела страшные, горящие в темноте глаза. – Заранее прошу прощения!

Красные глаза жуткой твари приближались ко мне, а мурашки переезжали со спины на попу… «Вы кто?», – в ужасе вздрагивала попа, глядя на мурашек. «Мы – приключения!», – радостно отвечали мурашки.

Меня схватили за руку и молниеносно впечатали спиной в стену.

– За что? Ик! – икнула я и попыталась вырваться,