Христина Юріївна Юраш - Назло папе куплю маму, Христина Юріївна Юраш

из комнат, пока папа не вернулся домой. Папа был очень рад, когда на него с порога…

Дэнфер хихикнул.

– Набросилось чудовище. А вот чудовище было не радо, что набросилось на папу, – вздохнул Дэнфер. – Я хотел оставить его себе, но папа сказал, что смерть была для него лучшим вариантом.

Дэнфер вздохнул и упал в кресло, рассевшись в нем в позе директора.

– Мордехай потом отмывал коридор. И ругался. Я приказал ему взять вину на себя. Потом мне снова было скучно, – заметил Дэнфер. – Я стащил у папы какую–то склянку. В ней было что–то черное. Оттуда послышался голос. Какой–то дядька предлагал мне игрушки и конфеты в обмен на свободу. Потом он пообещал мне настоящего дракона. Я сказал ему, что дракон у меня уже есть. Потом дядька обещал мне золото. Я показал, сколько у меня лежит карманных денег и дядька заплакал. Я поставил склянку с жадным дядькой обратно в папин шкаф.

Дэнфер покачался на кресле, разглядывая потолок.

– Потом мне снова было скучно, – произнес он, выпячивая губу и дергая ногами. – И я решил сварить зелье. У папы много всяких ингредиентов. Я положил все. Было весело. Потом пришел папа. Снова ушел. А потом нам восстанавливали замок. Потом мне снова было скучно.

Ребенок вздохнул, скрипнул креслом.

– А потом я купил маму! И сразу стало весело! – голос Дэнфера тут же оживился. – С мамой всегда весело! Особенно, когда папа мечтает ее задушить!

– Так, все! – меня отодвинули и распахнули дверь, а Дэнфер поднял вопросительный взгляд. – Ты мне уже на двадцать лет тюрьмы наговорил! Я напишу, ты прочитаешь.

Рафаэль что–то писал, взяв со стола перо и бумаги.

– Вот! – протянул он сыну. – Так ты провел лето.

После пятой попытки стало ясно, что у Дэнфера не получается натурально сочинять! Выглядел он так, словно за кадром мама и папа стоят с ремнями.

– Я не хочу читать это! – под конец возмутился он. – Это же неправда!

– Все пишут неправду в таких… эм.. сочинениях, – успокоила я ребенка. – Приукрашают где–то…

– А я не хочу приукрашать, – уперся Дэнфер, обиженно засопев.

– Что будем делать? – спросила я, глядя на гордого «неприукрашателя».

– Мордехай, принеси все зелье смены облика, все, что осталось! – скомандовал Рафаэль. – Мадам! Мне нужна будет очень ваша помощь! Я бы и сам попробовал, но это запрещенное зелье. И рассчитано на людей. Не на вампиров.

– Отлично, – кивнула я.

– Слушаюсь! – произнес гоблин, косясь на меня, пока Дэнфер освобождал кресло.

– Дэнфер, я очень надеюсь на твое благоразумие в Академии. Ты должен вести себя так, как подобает аристократу. Не бегать по коридорам. Это недопустимо! Держаться с достоинством! Чтобы мне не пришлось за тебя краснеть. На уроках слушать внимательно. Дисциплину не нарушать, – строго произнес Рафаэль.

– Папа, а ты как себя вел в Академии? – спросил Дэнфер, глядя на отца.

– Я никогда не нарушал дисциплину! И всегда был образцовым студентом, – гордо произнес Рафаэль. – Поэтому я надеюсь, что ты будешь вести себя, как и подобает Дэнферу Малеволенту!

– Вот! – прибежал гоблин с какими–то склянками. – Я собрал чемоданы юного господина! Завтра он отбывает в Академию.

Склянки звякнули об стол, а я прикинула, что мне придется их пить.

– Дэнфер, будь так любезен! – произнес Рафаэль, осторожно выдергивая волос ребенка. Он бросил его в зелье и то почему–то забурлило. – Мадам, пока вы пьете и плюетесь, я пишу вам то, что вы должны сказать!

Я взяла склянку и понюхала. Пахло прелыми носками. Так, ладно! Я попробовала первый глоток, чувствуя привкус противного лекарства. Зажав нос, я осушила зелье, как вдруг почувствовала, что уменьшаюсь и…

– Превосходно, – заметил Рафаэль, а Дэнфер смотрел на меня с изумлением. Я тоже осмотрела себя, видя на себе дорогой халатик. Ой! У меня что? Клыки?

– Шарик, – напомнили мне, а я вопросительно посмотрела, забыв заклинание. После пары неудачных попыток шарик снова стал чистым и вспыхнул.

Мама для торжественности забралась на стул, пока Дэнфер не выдержал и рассмеялся.

– Сначала, – строго произнес Рафаэль. Он уже что–то написал, пока я тормошила шарик.

– Как я провел лето! – писклявым голосом выдала я, понимая, что голос остался прежним. Мне подняли бумажку, а я прищурилась, пытаясь прочитать размашистый почерк под наклоном. – Этим летом я провел за чем?

– За книгами! – возмутился Рафаэль, косясь на свой почерк. – Готовился к поступлению в Академию! Я прочитал много книг…. Давайте я буду вам дублировать?

– Угу! – согласилась я, прокашливаясь. Дэнфер умирал со смеху, сползая по дверному косяку.

– Как я провел лето! Это лето я провел за книгами! – пискляво выдала я, глядя на настоящего Дэнфера, который уперся лбом в стену и смеялся.

– Я прочитал… – тихонько прошептал Рафаэль, косясь на Дэнфера, который зажал себе рот руками.

– Я прочитал много книг! – с интонацией выдала мама, делая вид, что ее распирает от гордости.

– Выучил новые заклинания, – подсказывали мне шепотом.

– Выучил новые заклинания! – пискляво с интонацией выдавала я.

– Узнал многое про Академию, куда мне предстоит поступать, – прошептали мне, а я повторила голосом отважной пионерки.

– А так же помогал папе!– добавила я от себя. Рафаэль задумался снисходительно кивнул. То, что было дальше напоминало игру в пантомиму. Почерк у папы был таким, что ему проще было показать самому.

– … я изучал … эм… драконов… – выдала я, глядя как папа отложил листы бумаги и показывает мне глазами и руками дракона. Не знаю, как у него получилось, но я чудом угадала…

– Учился рисовать печати, – продолжала я, пока Рафаэль, сдувая прядь, делал вид, что что–то рисует на полу. Он показывал мне что–то, чего я не знала и никак не могла угадать… Пока я плела про печати, я видела, как Рафаэль поднимает глаза к потолку, что–то беззвучно выговаривает и сдувает прядь с лица и показывает уже другое. И смотрит на меня с надеждой. А потом он сдался.

– Достаточно! – скрестил руки Рафаэль, беззвучно проговаривая это слово.

– Все! – выдала я, и шарик потух.

– Фух! – устало стекла я с кресла, чувствуя, как зелье перестает действовать, а на