Пітер Гамільтон - Спасения нет, Пітер Гамільтон

на Деллиана озадаченный взгляд. Лифт быстро пошел вниз, и вот они уже выходят на улицы Игсабула.

Деллиана тут же накрыла чуждость этого места, всколыхнула все инстинкты в крови. По улице, раскачиваясь на четырех ногах, прогуливались негуманоиды, восемь рук толстыми веревками свисали с округлых тел. И в архитектуре небоскребов первобытное чутье ощущало какую–то неправильность. Ультрафиолетовое сияние рельсов, протянутых посреди улицы, резало глаз. Примитивные наземные экипажи, проносясь мимо, изрыгали густые потоки дизельной вони.

— Чертовски здорово, — проговорил он. Все было как настоящее. А ведь смысл его жизни — война с пришельцами.

Финтокс обратил к нему все глаза.

— Вы впервые это видите?

— В записи, конечно, видел. Но во плоти внизу не бывал. Мы старались свести присутствие человека к абсолютному минимуму. — К слову, Деллиан припомнил, что после Джулосса еще не бывал на планетах. Взгляд его потянулся к открытому небу над головой. Под ним он ощутил свою беззащитность — кто знает, что оттуда может свалиться?

— На мой взгляд, такой уровень аутентичности граничит с паранойей, — заметила Ирелла. — Честно говоря, если спутник оликсов способен с орбиты распознать нас с Деллианом, мы уже проиграли. Но вид, преследуемый врагами по всей галактике, неизбежно становится недоверчивым.

— Мне представляется, что эта цитадель действительно фальшивая, — заключил Финтокс. — Вы не против, если мы немного пройдемся?

— Совершенно не против, — ответил Деллиан. — Эта экскурсия для того и затеяна, чтобы убедить вас в наших намерениях. Не жалейте времени. Ходите, куда вздумается.

Инфопочка развернула ему на краю поля зрения записи, показывающие других метаваянцев, осматривающих другие цитадели. Все шестеро с самого прибытия сохраняли впечатляющее спокойствие, но, разумеется, невозможно было ожидать, что они согласятся помогать «Моргану», не убедившись в подлинности ловушки. Винить их за это не приходилось. Глядя на огромный, вещественный Игсабул, трудно было поверить, что все это — декорация к величайшему в галактике спектаклю. И это ему, точно знающему, что здесь все фальшивое — он ведь наблюдал за разработкой с самого Джулосса, часами слушал Иреллу, живописующую выдуманную ею невероятную культуру. И все–таки — взять и выстроить целую фальшивую цивилизацию! С прибытием неан у него возникла мысль: уж не превратилось ли человечество в таких же фанатиков, как оликсы? А что бы мы сотворили, будь у нас развязаны руки?

Они вышли к слиянию семи улиц и предоставили Финтоксу выбрать, куда свернуть. Метаваянец предпочел третью и дождался перерыва в движении на перекрестке. Деллиан усмехнулся про себя: ждать было незачем — даже выскочи кто на дорогу, автопилоты успели бы затормозить. Пожалуй, Финтокс подсознательно подстроился к обстановке. Если только у метаваянцев есть подсознание.

Ирелла вполне вошла в роль экскурсовода, щебетала об особенностях цитадели, ее социальном устройстве и архитектуре.

— Каждое здание располагает собственной радиостанцией, — рассказывала она. — Мы воспользовались клановым строением общества, чтобы оправдать конкуренцию фракций. Каждый клан вещает свое, признавая правдивыми только свои новости и информацию.

— Это она скромничает, — заметил Деллиан. — Собственная радиостанция у каждого клана — это ее идея.

— Я всего лишь практична. Нашла в их культуре надежное обоснование для такого множества радиостанций, позволяющего с легкостью обнаружить Баян в межзвездном пространстве. Эта планета так и светится в электромагнитном спектре.

— Действительно, — согласился Финтокс. — Я, пока меня создавали, прослушал множество клановых радиопередач.

— Позвольте спросить, нравится ли вам ваянская музыка?

— Некоторая нравится. Почему вы спрашиваете? Это важно?

— Не важно. Но любопытно — особенно мне как этнографу.

— В каком смысле?

— Просто она не настоящая. Эту «музыку», как и прочее ваянское искусство, создавали искусственно. Гендесы экстраполировали ее на основе вложенных нами начальных параметров. Усвоив основы — что нравится и что не нравится ваянцам, — гендесы приступили к сочинению новых мелодий. Только, видите ли, наслаждаться ими способны лишь ваянцы, а их не существует. Вернее, не существовало до вашего создания. Корабль внедрения наделил вас способностью ценить эту музыку, полагая, что ваянцы ею наслаждаются. Но ведь он основывался на ваянской культуре, которой не существует, поскольку не существует ваянцев.

Она указала на спешащие по улице андроидные тела.

— Теперь существуют, — возразил Финтокс. — Мы шестеро — настоящие ваянцы.

— Так же как неанские металюди были настоящими людьми, — добавил Деллиан.

— Но вы же не воспроизводитесь, — сказал Ирелла. — То есть вы же не будете?

— Нет.

— Значит, вы первые и последние представители своего вида. Не знаю, надо ли об этом грустить.

— Если вам нужны ваянцы, вы могли бы сами их сотворить. Молекулярные инициаторы способны создать биологически идеальные ваянские тела. Мы — доказательство, что они функциональны. Люди — хорошие разработчики.

Ирелла ответила чужаку встревоженным взглядом.

— Нельзя. Пока над галактикой нависает угроза оликсов…

— Мы не боги, — с упреком проговорил Деллиан. — Даже не будь оликсов, мы бы не стали заниматься такими вещами.

— Разве? — усомнилась Ирелла.

Он выдержал ее взгляд. Иной раз их разговоры выходили за рамки добродушных пикировок. Одно из великих благ их дружбы с Иреллой — что они так часто расходятся во взглядах. Временами Деллиану приходило в голову, что с ней он будто заглядывает в собственное будущее: очень уж часто ему приходилось соглашаться с ней по прошествии времени — даже с ее яростью на отсутствие выбора в их созданной ради войны жизни. Он все еще рвался в бой, но теперь ясно сознавал, насколько аморально было не дать им права выбора. Правда, Деллиана это волновало меньше, чем Иреллу. Наверное, потому, что он верил в грядущую войну, после которой они будут либо мертвы, либо свободны. Ирелла называла эту веру фатализмом — когда бывала в добром расположении духа.

Сверхзвуковой реактивный аппарат вернул их в Тисмал — малую горную цитадель на окраине владений Игсабула и центр управления всей континентальной ловушкой. Расположенные в ней гендесы координировали деятельность всех цитаделей и ферм.

Они приземлились на плоскую вершину полусферического здания под дождем — мощный ливень стекал по округлым стенам широкими мутноватыми ручьями, увлажняя скользкие водорослевые маты. Посадочная площадка ушла вниз на уровень ангара, где они