Леонід Добрянський - Рід Добрянських. Генеалогія і спогади, Леонід Добрянський

«Ограничивая кулаков», П. В. Добрянский ни словом, опять же, не упоминает о своих собственных делах. Например, о том, что это «по его инициативе и настоянию был раскулачен и изгнан из деревни Ивангород Елисей Заграничный, середняк по имущественному положению» [19].

[19] Из письма отца ко мне от 8.09.1990 г. - А. Д.

А взять Царичанку, Шестаево?.. Да в той же Царичанке, по свидетельству Пташко, почти половина жителей отправилась туда, «куда Макар телят не гонял». И тоже «по инициативе и настоянию» Петра Васильевича. Да и могло ли быть иначе, если он, партийный лидер деревни и колхоза, был «первой скрипкой» в «оркестре» ивангородских, шестаевских и царичанских «активистов»? Ведь это он давал конкретные указания по раскулачиванию лемешкам, максимелюкам, варнаковым и пр., которые, в свою очередь, получал от своего давлекановского партийного начальства. Это он, получая сверху разнарядки на раскулачивание, составлял списки неугодных, облекая их в «законные» формы «решений сельского схода» и т. п.

Отец писал мне, что Петр Васильевич, будучи человеком «жестоким и не всегда объективным», «много вреда причинил односельчанам». В ответ на притеснения П. В. Добрянским односельчан те стали писать жалобы на него в Давлеканово.

«...В августе приехала к нам центральная комиссия, писал сыну Михаилу Василий Мокеевич Добрянский 15 октября 1928 года.-... Было собрано районное собрание. И после доклада члена комиссии было предложено собранию высказаться: кто что имеет против сельсовета и ячейки, а Петро ведь секретарь ячейки. И тут собрание начало крыть всеми правдами и неправдами сперва сельсовет, а потом ячейку, и посыпались всевозможные кляузы на Петра, и так их засыпали кляузами, що мои хлопцы аж поприлы. А потом посыпались заявления на Петра, и тогда же член комиссии сказал, что он Петра удалит, но благодаря волисполкому и волкому, заступившимся за Петра, он остался на месте, но заявлений много в суде.....

И вот - 1937 год. Начало сталинских массовых репрессий. Арестованы председатель колхоза И. А. Пташко, конюх Е. М. Пташко [20] и еще многие царичанцы, ивангородцы и шестаевцы. И здесь не обошлось без «инициативы и настояния» секретаря партячейки П. В. Добрянского.

[20] По решению «тройки» он был почти сразу же расстрелян. Сведения получены от И. И. Пташко. - А. Д.

Вот что писал мне И. И. Пташко в письме от 27.03.1991 г.:

«... Когда нашего отца забрали как «врага народа», колхозники подписались, что Исаак Афанасьевич не виноват, мачеха понесла список в сельсовет, чтобы заверили печатью, председатель сельсовета Лемешко Антон сказал: «Я приду к вам домой и заверю». Мачеха приготовила поллитру и закуску. Вечером Антон пришел к нам в дом, угостился, поставил печать и сказал, что список на арест «врагов народа» нам прислали из Давлеканова, в этом виновен Петро Добрянский, но мачеха не совсем ему поверила, а больше грешила на Сидоренко, Белоцерковца и Ф. Лемешко. Но когда повезла в Уфу тетрадь с подписями, вернулась и твердо сказала, что во всем виноват Петро Добрянский, он всех посадил».

Итак, даже те очень скудные факты, которые я привел, говорят за то, что автор «Нашей семьи» не просто обошел вниманием неприятную, мягко говоря, сторону своей деятельности в качестве секретаря низовой ячейки ВКП(б), а намеренно скрыл ее от читателя. И когда во «вводной части» он пишет о своих воспоминаниях, что в «основном они вполне достоверны, правдивы, хотя и не лишены некоторой субъективности, что вполне естественно», то явно лукавит. В 80-х годах, когда Петр Васильевич писал свои воспоминания, стало «немодным» говорить о том, что было нормой жизни в 30-х. Он хоть и был до конца своих дней [21] убежден в правильности тогдашнего сталинского курса на принудительную коллективизацию, однако методы, с помощью которых эта коллективизация проводилась в жизнь, осудил. Но, осудив, не отважился открыто признать, что сам к этим методам прибегал, тем более - признать свою вину перед односельчанами.

[21] П. В. Добрянский умер в ночь на 26.10.1988 г. от остановки сердца. Похоронен в г. Снежном Донецкой области. - А. Д.

Попутно - несколько слов о фронтовых воспоминаниях П. В. Добрянского «Кое-что из моей жизни». Это свидетельство непосредственного участника трагедии 2-й ударной армии, подробности которой были обнародованы лишь с началом горбачевской «перестройки». При прочтении «Кое-чего...» не возникает того внутреннего протеста, того впечатления приукрашенности и приглаженности, которые чувствуются в некоторых местах «Нашей семьи». Просто и правдиво рассказывает Петр Васильевич о том, что довелось ему пережить в то суровое время.

Особую ценность представляют фронтовые письма П. В. Добрянского. Несмотря на свою лаконичность и, по соображениям подцензурности, - иносказательность, они дополняют и как бы иллюстрируют его фронтовые воспоминания. А теперь вернусь к тому, с чего начал - к «Воспоминаниям» отца.

Всю жизнь отец мечтал написать какое-нибудь художественное произведение. Сохранились, в небольшом, правда, количестве, его дневники, какие-то наброски, наблюдения... и только. Дальше этого он так и не пошел. Лишь на закате жизни он взялся написать воспоминания о своих детских и юношеских годах, о своих родителях, о жизни на Ермакее. А взявшись, вдруг обнаружил, что единственным источником, из которого он может черпать материал для своих записок, являются лишь его память, несколько старых писем да рассказы жены его старшего брата Григория Васильевича Добрянского - Татьяны Павловны, у которой он прожил в гостях несколько месяцев в начале 60-х годов, ожидая, когда сможет вселиться в свою новую кооперативную квартиру в Салавате.

Много сетований услышал я от него по этому поводу, много раз корил он себя за то, что не интересовался в свое время историей своей семьи, не расспрашивал родителей или хотя бы старших братьев и сестер о дедах и прадедах. Но что толку было в этих сетованиях и сожалениях, если время и возможности для сбора подобных материалов были безвозвратно и бесполезно упущены. В итоге отец сам оказался в положении «Ивана, не помнящего родства», хотя и пытавшегося это родство «вспомнить».