Леонід Григорович Кононович - Кайдани для олігарха, Леонід Григорович Кононович

— Ти, обревку… отямся! — крикнув я Барабашеві.

— Шо? — не втямив той.

— Отямся, кажу! Он, послухай…

Барабаш зняв палець зі спускової скоби. Його звіряча мармиза розчаровано скривилася.

— Гей, — кричали з того боку шосе, — гей, братва! Чуєте, ні?

— Ну! — гаркнув Барабаш.

— Перестаньте смалить, е!

— А це ж якого хріна? — гукнув Барабаш.

— Уже всіх повбивали… кінчайте війну, е!

— А ви хто такі?

— Та ми не ті… не ті, хто в тебе стріляв! Ми ці… одне слово, ми зовсім інші, поняв?

— Ти мене на «поняв» не бери… поняв?! — гаркнув Бара-баш. — А то зараз як рубону з калаша! Хто такі?

З того боку мовчали.

— Я — Хобот! — нарешті озвався грубий товарячий бас. — Чув?

— Ну!

— Якщо чув, то виходь! Поговоримо.

Барабаш подивився на мене. Я заспокійливо кивнув і показав свій автомат — не переживай, мовляв!

— Тільки не жартуй, бригадире! — висунувши голову з-за радіятора, гукнув Барабаш. — У мене боєць у засідці… втямив?

— Да не вспапашивайся, братан! Че ты вспапашиваешься, в самом деле? Зуб даю, никаких подлянок!..

Барабаш поклав свого акса на капот і поволі вийшов із-за джипа. Видно було, як на тому боці з-за авт вилізла кремезна довгорука постать. Я взяв її на приціл і завмер — ану ж бо якийсь із цих одморозків смальне здуру в Барабаша! Він хоч і бовдур, яких мало, але ж усе-таки бойовий побратим… Врешті, я й сам бовдур, так що нема чого тут розводитися.

— Эт че вы здесь за качалово развели? — грізно поспитав Барабаш, коли обоє зупинилися насеред шосе.

— А ты не в курсах?! — вирячився на нього Хобот.

— Да какое, на хрен! — вигукнув Барабаш. — Я эти все разборки в гробу видал! Мы с корефаном едем себе, как порядочные, в кабак, при всех делах, никого не трогаем, ни кому ни хрена не должны… а тут, блин, какая-то мразь пуляет в лобовое стекло! Че за дела, э?!

— Послушай, братан… — почав було Хобот.

— Да че «послушай», че «послушай»! На хрена мне все эти дела! Мне стекло теперь надо менять, блин! Стекло менять надо… поял, да? Оно пять кусков стоит, на хрен!

З-за машин вилізло двоє бойовиків. Зброї в них не було. А одного все-таки зоставили в засідці, констатував я… ну-ну!

— Братан, я тебе должен! — сказав Хобот, приклавши руку до серця. — Ты меня выручил, рубишь? Эти казлы верняк замочили б нас… еще минута — и кранты! А стекло купим, это хреновина…

— Ни хрена себе хреновина! — вигукнув Барабаш. — Да на хрена мне такая струя! Нет, че за дела — еду себе, как порядочный оттянуться в кабаке, никого не трогаю. и попадаю в мочилово! Да на фиг мне все это надо, пойми!

— Братан, ты не въезжаешь! — озвався один з бойовиків. — Это Короля отморозки танк тебе изувечили!

— Ко… Короля?! — вигукнув Барабаш, озираючись. — Где они, пидарасы? Да я им сейчас фейсы буду чистить, блин! Я их сейчас на куски буду резать, уродов!

Хобот поклав йому руку на плече. Оддалі все це здавалося якимсь жаским фарсом: палаючі авта, що викидають у небо стовпи чорного диму, мокре асфальтове шосе, на якому танцюють відкиди цегельно-рудого полум'я, нудотний сопух смаленого людського м'яса — і кремезні постаті в спортивних костюмах і шкірянках наопашки, неначеб ці люди на хвилинку вибігли з квартири по цигарки.

— Да не вспапашивайся ты, братан! Ну че ты, в самом деле.

— Да че «не вспапашивайся»! — заревів Барабаш, вимахуючи руками. — Я их на счетчик поставлю, блин! Они у меня дерьмо будут хавать, казлы вонючие! Это стекло пятнадцать кусков стоит, понял!

Дурний-дурний, а хитрий, подумав я… добре грає свою ролю! Однак цю комедію треба закінчувати.

— Э братуха! — сказав я, вилазячи з-за джипа. — Какого хрена мы здесь торчим, слышь?

Барабаш озирнувся.

— Не понял юмора?

— Менты же сейчас нагрянут… ты че! Уходить надо, блин! Один з бойовиків раптом загилив себе по бритому черепу.

— Ебать мои веники… кого я вижу! Братан, это ты?

— Ну, я! Дальше?

— Да ты че, забыл? Не помнишь меня, да? — й до Хобота: Это же Кавказца человек… я еще у Алекса пахал, так его знаю!

— Группировка? — здивовано витріщивсь я на нього. Тоді дико заіржав і ляснув його по плечу. — Братуха, вот не ожидал!..

Групіровка обернувся до Хобота.

— Вот это дела! Слушай, бригадир, нам крупно повезло, что он здесь оказался!.. Это же боец — на все сто! И такой каратист… Брусли рядом с ним отдыхает!

— Погоняло? — глянув на мене Хобот.

— Оскар. А это — Барабаш! — показав я на Барабаша, котрий тут же грізно скорчив свою звірячу мармизу. — А че это у вас за разборки? Мы едем себе, едем…

— Да вы че, в натуре, не знаете? — здивувався Хобот. Я дико посміхнувся.

— Братан, да откуда же! Мы катим себе, как порядочные, в «Шинок», никого не трогаем… а тут вдруг какой-то урод киздячит нам из калаша в лобовое стекло! Ну, мы и вспапа-шились, как звери…

— Потому шо шо ж! Ведь это стекло пятьдесят кусков стоит! — знову встряв Барабаш. — Я этого Короля на уши поставлю, казла!..

— Да какие пятьдесят, братуха! — посміхнувсь я своєю коронною посмішкою. Й до Групіровки: — Так они мочилово хотели здесь устроить, что ли?

— Ну! — кивнув той. — Кизданули из «мухи» в первую тачку, а затем из трех стволов как накрыли… А у нас че, у нас макары, — против калашей не пляшут ни хрена! Я Хоботу и говорю: уходим, на хрен… замочат,