Олександр Сергійович Подерв'янський - Африка, сни

Пожилой ДЯДЯ СПЕНСЕР в смокинге и шотландской юбке угощал самогоном громадную ГОРИЛЛУ. ПАЛЕСТИНСКИЙ АРАБ в арафатовском платке заботливо наливал самогон ОРТОДОКСАЛЬНОМУ ЕВРЕЮ. Рука еврея блудливо тянулась к поросeнку.

Чeрные тачанки с пулеметами веером стояли вокруг. Речка текла безмятежно, дети прыгали в речку с обрыва, солнце висело над головой, музыка гремела, народ веселился, танцевал и дрался.

Корявые сельские музыканты играли на трубах, барабанах, скрипках, гармошках и цимбалах.

— Це той самий дядько Спенсер, сер, – сказал Чарльз, показывая магарадже на джентльмена с гориллой. – Хлопці з якудзи розшукали його у хащах Конго. Для них немає нічого неможливого, сер.

— Ви натякаєте, що тут немає ніякого мезальянсу, містер Чарльз? – спросил магараджа, кивая на молодых и наливая ему самогона из мутной бутылки.

— Аж ніяк немає, сер, дядька Спенсера не могла знайти навіть тітка Джейн, – сказал Чарльз.

— Я не розумію, чому вони всі радіють, – говорил Вересень Борсюку. – Толя, ми лишилися без роботи, Толя, ми чужиє на етом празднікє жизні!

— А пішло воно все! – сказал Борсюк, – Якщо хочеш, я хоч зараз стану на коліна і скажу: «Господи! Спасибі тобі за це!»

— Ти правий, ти правий… – сказал Вересень задумчиво. – Тільки що ж робити, що ж робити, може, і собі стати художником, як Подя?

— А тепер давай закуримо, – обратился по-английски дядько Спенсер к горилле и угостил еe сигарой. И они закурили. И это заметил мистер Чарльз.

— Містер Лі, – обратился он к Лифанчуку, – якщо ваша ласка, чи не могли б ви віддати мені одну цінну для мене річ?

— Із задоволенням, містер Чарльз, – сказал Лифанчук. – Мені приємно було зберегти її для вас.

И он отдал трубку Чарльзу.

— Тим більше, що я заборонив тобі курити, – сказал старик Чен по-китайски.

Он стоял возле свадебного стола и улыбался. Попугаи слетелись к нему и теперь сидели у него на плечах и голове. Лифанчук поклонился и поцеловал отца.

— Батьку, – сказал он, – як ви тут опинилися, батьку?

— Які красиві тут люди, – сказал старик, глядя на дерущихся аборигенов. – Мати хвилювалася за тебе, і я пообіцяв їй, що побачуся з тобою. А втрапив просто на весілля. Шкода, правда, що не на твоє. Дивись-он, як люди живуть: одружуються, дітей заводять…

— Я знайшов його, але не зміг вбити, – сказал Лифанчук.

— Я знаю, – сказал Чен, – ти все зробив правильно.

— Тепер я повертаюсь в Китай, – сказал Лифанчук.

— Ти все добре обміркував, синку? – спросил Чен.

— Партія покладається на мене, – сказал Лифанчук. – Я мушу виправдати довіру партії.

Чен вздохнул и посмотрел на Татьяну. Та сидела, отвернувшись и надув губы.

— Ти дурень, – шeпотом сказал старик.

— Ти поїдеш зі мною в Китай? – спросил Лифанчук у Татьяны.

— Щоб ти сказився, проклятий, – сказала Татьяна. Она уже ревела вовсю.

— Скажи їй, щоб не плакала, – сказал Чен. – Сім’я прийме її з радістю.

Он улыбнулся Татьяне и соединил их руки.

— А як же ви, батьку? – спросил Лифанчук.

— Я передав школу твоєму братові, – сказал Чен. – Поживу тут замість тебе. Відкрию школу. Тут чудові люди, але вони зовсім не знають кунг-фу.

И он снова с интересом посмотрел на дерущихся аборигенов.

— А все-таки Галька дура, – говорила Анжела Веронике. – Могла б собі підшукать продюсера чи олігарха, а так шо – бандіт він і є бандіт. Ану, як посадять?

Она говорила это сестре вполголоса, и в то же время улыбалась Гале, демонстрируя лояльность.

— Мовчи, дура, – сказала Вероника, – вона нас в Індію забере, будем у палаці жити. От тіки маму шкода – казали, шо їй дантісти у клінікє всі зуби вирвали.

— І не вирвали, а підпиляли – щоб не кусалась. Я тобі скажу, що мама сама винувата. Скіки я їй казала, що треба в город переїжджать!

— Нащот цього ти не переживай, сестричка, – сказала Вероника, – мене мама дечому навчила.

И она улыбнулась сестре, показались маленькие острые клыки, раздвоенный язык мелькнул во рту…

А в это время Галя говорила Хуяме:

— Ти подивись, як тут гарно! Хіба у вас в Японії є така річка?

— У нас єсть Фудзі, – гордо сказал Хуяма.

— А у нас єсть Псьол, – сказала Галя, – і там водяться русалки. У вас в Японії є русалки?

— Колись були, – неуверенно сказал Хуяма.

— Слушай сюда! – заорал ему в ухо МЕСТНЫЙ АБОРИГЕН. – Я оце недавно з кумом напився в Омельнику, коли іду через місток, дивлюсь – а воно внизу плаває, а кругів на воді нема, то я чкурнув звідти тіки так!

— Чого це? – спросил Хуяма.

— Русалки! – орал пьяный абориген. – Вони тіки у нас в Пслі і ще у Ворсклі є! Залоскочуть – і хана!

— От бачиш, любий, – сказала Галя Хуяме, сверкнула ведьминским глазом, и не успел Хуяма возразить, как она обволокла его влажным поцелуем.

— Гірко! – кричали гости.

Свадьба неслась. Народ танцевал, пил и дрался. Слон Акбар разнимал дерущихся: он брал их хоботом и расставлял по местам. Старый негр раскачивался и тихо пел:

— Джамбо, джамбо, бвана, аборигени сурисана…

162. ЭКСТ. УКРАИНА. ХУТОР КРАМАРЕНКИ. ПОЛЯНА У РЕКИ. УТРО. (CONT.)

— Це рай, чьотко, – сказал Адику Вова.

— Заслужили в прошлой жизні, братуха, – сказал Адик и налил другу самогону.

И тут он увидел красивую девушку – ту самую, с которой хотел познакомиться в морге. Сейчас она стояла за спиной у молодоженов, рядом с элегантным джентльменом, соседом по цинковому столу. Девушка улыбалась и манила Адика рукой, а джентльмен радушно топорщил усы, и Адик встал из-за стола и пошел…

— Ти куди, братуха? – рассеянно спросил Вова.

Но Адик уже бежал, спотыкаясь, за зеленоглазой валькирией. И Вова побежал за ним. Они удалялись медленно, впереди девушка (она улыбалась и манила Адика вполоборота), старый джентльмен, пьяные Вова и Адик – они бежали, но все никак не могли догнать тех двоих.

И тут любитель Гессе обнял свою одноногую подругу и закричал:

— Батьку, тачанки вперед, кулемети до бою!!!

Музыканты заиграли «Яблочко», оябун, одетый в махновский костюм, бросил шапку на землю…

Танцевали все, даже слон. ТEТКА С ЗОЛОТЫМИ ЗУБАМИ, сидевшая напротив дяди Спенсера, обволокла его похотливым взглядом и изобразила ногами коронный номер Шерон Стоун. Бдительная горилла заметила еe манeвр и уволокла дядю Спенсера в кусты от греха подальше. Дядя Спенсер, влекомый гориллой, невозмутимо дымил сигарой.

— Ех, яблучко, куди ти котишся, попадеш к Махну, не воротишся! – пели музыканты.

Хлопцы на тачанках задрали дула пулеметов вверх и строчили в воздух. Кот залез на дерево, и оттуда дико орал.

— Жити будете у мене в палаці, – сказал магараджа Гале, – я нічого не хочу слухати.

— Я Україну люблю, – сказала Галя.

Она обняла отца, поцеловала его и сказала:

— А палац ви можете побудувати тут. Якщо сільрада розрішить.

Она засмеялась ведьминским смехом, и магараджа заткнулся испуганно. И мысленному взору его представился дворец на берегу Псла.

163. ЭКСТ. УКРАИНА. ХУТОР КРАМАРЕНКИ. ЗАКАТ. DREAM SEQUENCE.