Сергій Анастасійович Гальченко - Остап Вишня. Невеселе життя, Сергій Анастасійович Гальченко

Была вчера у меня Анна Дмитр[иевна] с Мачком, шлют тебе привет и самые лучшие пожелания. К ней заходила Катя, но ее не застала и хочет со мной очень увидеться, а сейчас в связи с экзаменами она очень занята, давно я уж не видела Катю и Васю. Ну, да она придет ко мне скоро, и я все ей расскажу и почитаю твои письма. Думаю, если удастся Муркетку в Евпаторию в санаторий отправить, сама к тебе майну на побывку. Если не удастся в этом году приехать к тебе, то зиму перебуду в Белгороде, а как только начнется навигация, так и в путь-дороженьку на Север. Вот интересно как все в жизни бывает… Когда-то в детстве я очень увлекалась литературой о Севере, сколько было прочитано о всяких экспедициях на Северный и Южный полюсы, да еще не так давно очень грустила о гибели Амудсена, а теперь вот и самой придется, может быть, жить в белом суровом краю. И детские мечты могут осуществиться хотя наполовину, потому что я совсем не могу представить край, где ты сейчас. Что это: тайга или тундра? Ты мне все пиши, я так хочу получать от тебя часто письма. Неужели из Чибью тебе не удастся столько же писать, как и из Котласа? Будет тяжело.

Ну, солнышко мое, целую и люблю и жду встречи, дети тебя любят и целуют. Мое хорошее, родное. Мум мой.

Твоя Варя.

Лист Маслюченко В. О. до Остапа Вишні

17 травня 1934 р.

№ 4

Харків 17.V.1934 р.

Любе сонечко!

Получила твою открытку с дороги от 7.V и стало хорошо на душе. Хотя и волноваться начала, как же это ты 300 километров пешака? Это трудновато! Было бы хорошо ехать. Рада, что две моих посылки тебя застали в Котласе и что ты сейчас хотя не голодный будешь. Еще послала тебе посылку уже в Чибью, вот только не знаю, получишь ли ты ее по такому адресу, какой ты мне все время писал. Я очень была рада, получив открытку, и, читая то место, где ты пишешь про ружья. Только тех, что у нас были, нам пока не получить. Мое тоже кому-то понравилось, и его мне не возвратили, обещали компенсацию, но подвернулось выселение, и мне не было времени бегать еще за ним, потому что в пятидневный срок довольно сложно было и трудно выкатиться из Харькова. Сейчас же я даже не знаю, как и начинать разговор о нем. А вот если мне удастся связаться с Конст[антином] Алексеев[ичем] и забрать у него то, что он тебе купил, а я ему заплачу деньги. Как ты смотришь на это дело? Если, конечно, он его не спустил куда-нибудь. Запасы же те, что были в книжном маленьком шкафу, все целы, а остальное – даже ящик с щетками и маслами да шомполами не возвращены. Кроме того, не возвратили мне книг и порт-плед тот, что ты брал, когда шел из дому, сказали, что ты все забрал с собою. И перочинный нож не вернули, тоже сказали, что он отдан сопровождающим тебя конвоирам для твоего пользования. А я думала, если не нужно будет (что хотела спросить у тебя во время свидания) – продать этот запас, за него можно было бы взять хорошие деньги. Я сейчас на все смотрю с точки коммерческой: «продать и сколько можно взять». В данный момент мне и тебе только деньги и нужны, а всякое барахло ни к чему. Послала тебе серую английскую сорочку, но запонки в сундуке у Анны Дмитр[иевны], а я туда не хожу – далеко и… так что ты купи там, если есть, а я на всякий случай пришила воротничок, чтобы ты знал, как ее можно носить без запонок.

Пиши, роднулька, что тебе еще нужно из продуктов и вещей. Думаю, когда буду ехать, привезти тебе подушку большую и теплое одеяло. Какую обувь тебе нужно сейчас и какую на зиму? Боюсь, чтобы не вышло так с зимой, как в первый раз: ехал в Дмитров в ботиночках, а очутился на севере. Да… бывает. А было все известно, но только не для нас. Мне очень много стало ясным. А все-таки жизнь хороша, идея прекрасна и бороться есть за что, потому что социализм все-таки будет в нашей стране на страх врагам. Как мне хочется работать, так ты просто представить себе не можешь: так и прет из меня желание к работе, но ее пока нет, жаль… Ну, ничего, думаю, что в Чибью я ухвачу ее за ворот и буду ворочать с большой силой. Скорее бы только все выяснилось. А в Чибью уже собираются ехать на работу Анна Дмитр[иевна]с Мачком и тетя с Галкой и Игорем, мечтают, что если я поеду и все устроится хорошо, напишу им как и что там в жизни есть, тогда и они с охотой приедут на жительство к нам. Вот видишь – я родичами и друзьями могу полтундры заселить; смотри сколько желающих ехать на север. А говорят: «калачом не заманишь туда», а выходит, что без калача хотят ехать. А сколько знаю я сейчас случаев, что люди заехали еще в большую глушь, чем ты сейчас, и так очарованы, что не хотят возвращаться назад. Думаю, что и с нами будет тоже. А перспективы перед Чибью огромные – нефть; не может быть, чтобы нефть была так жутко далеко и плохо связана с транспортом – значит стройка дорог железных или еще чего-то другого, значит рост самого города, значит стройки большие и т. д., а отсюда и требование на культурные сила. Все за и ничего против пока я не вижу, только опасения, что не смогу в этом году к тебе добраться, а так хочется.

Нужна ли тебе бритва, прибор и зеркало – пиши, пришлю. Вообще все, что тебе нужно – пиши и не смущайся. А может быть костюм тот, что ты мне вернул из ГПУ, тебе выслать, а то ты уже оборвался и вымазался наверное. А как ты купаешься? Где, кто белье стирает, нужно ли белье? Все, все пиши мне. Мыла выслала. Посылка не существенная, но это так между прочим, а серьезную посылку вышлю, когда получу из Чибью от тебя письмо. А с собою тоже привезу чего-нибудь. Деньги выслала телеграфом – 200 рублей. Настроение неплохое. Привыкла уже ко всему и только жду писем, где буду знать, что мне можно выезжать к тебе. И на душе как-то спокойнее