Діана Римар - Мой любимый директор, Діана Римар

такой не была, я радовался, когда вы встречались. Думал, с этим покончено раз и навсегда…

- С чем, с тем? – спрашиваю, изогнув бровь.

Дмитрий Васильевич молчит, громко дышит, смотрит на меня исподлобья.

Будто решает, говорить или нет.

Но слова все же вырываются из его рта:

- На первом курсе университета у Марии была некрасивая история…

Я подаюсь вперед, слушаю.

Дмитрий Васильевич как бы нехотя продолжает:

- Она очень любила того парня, как его там… Имя нерусское, Девид Бичем, кажется.

Как только он называет имя, у меня в голове неожиданно всплывает один из вечеров-откровений, которых в свое время у нас с Марией было немало.

Помню, как она лежала у меня на коленях и со слезами на глазах рассказывала про студента-англичанина, который перебрался в Россию с родней.

«Я так его любила… А он изменил мне, и когда я отказалась с ним после этого встречаться, ославил на весь университет. Он сделал так, чтобы я выглядела шлюхой, распустил слухи, будто я сплю с преподавателями за оценки. Даже со старпером деканом! А я тогда была почти девочка, он был мой первый и на тот момент единственный. Представляешь, после всего отцу даже пришлось похлопотать, чтобы перевести меня в другой вуз. Мне было так мерзко… Но ты ведь не такой, ты бы никогда не опустился до подобного, правда?» - все это было сказано мне с болью в голосе и самым искренним выражением лица, какое я у нее только видел.

Помню, меня тогда ее рассказ конкретно задел. Захотелось крушить и убивать. Но Бичем к тому времени давно покинул страну, как я узнал из его соцсетей.

Однако, ее отец озвучивает совсем другую версию.

- Мария в юности была очень склонна к драме, - говорит он со вздохом.

Про себя отмечаю, что ничего-то с тех пор не изменилось.

Дмитрий Васильевич продолжает:

- Она подшутила над своим молодым человеком, изобразила, что бросает его из-за того, что он не захотел пойти с ней на какую-то вечеринку. Парень шутки не понял. Ну а когда он бросил ее по-настоящему, у моей дочки случился нервный срыв. Я узнал обо всем после… Когда мне позвонил проректор и просветил о том, что натворила Мария. Она умудрилась настроить против своего бывшего всех преподавателей-мужчин, даже декана. Хотела добиться его отчисления.

- Каким же образом? – мои брови ползут вверх.

- Примерно таким же, как ты показал мне на видео, - скрипит зубами Дмитрий Васильевич.

Переспала с половиной преподавательского состава вуза?! Да по ней давно психушка плачет, явное расстройство личности.

Прикусываю язык, чтобы не наговорить отцу Марии все, что я думаю по этому поводу. Он и без того имеет весьма бледный вид. Каждое слово, что он произнес, далось ему с большим трудом.

Стараюсь ответить сдержано:

- Я бы на вашем месте отправил ее в какую-нибудь хорошую клинику. Пусть ей помогут профессионалы, с Марией не все ладно.

- После того случая дочь клялась мне, что никогда ничего подобного не сделает, - скрипучим голосом отвечает Дмитрий Васильевич. – Она была строго наказана. После этого она несколько лет вела себя нормально… Я ведь все для нее делал, машину купил, подарил квартиру. А она опять за старое!

Мне, если честно, до лампочки что он там для нее делал и отчего решил, что материальные блага могут как-то помочь в подобном деле. Ведь не помогли! Мария ходила везде с папиной картой, покупала, что вздумается, считала себя пупом земли. Да что там, до сих пор так считает. Разве это помощь психически нездоровому человеку? Наоборот лишние дрова в костер, который по итогу сжег все разумное, доброе и светлое, что могло бы быть в этой девушке.

Может, если бы ей приходилось зарабатывать на жизнь своим трудом, не осталось бы времени на всю эту жуть.

Как по мне, если твоя дочь-первокурсница творит такое, ты не поощряешь ее покупкой квартиры и машины, а уделяешь максимум внимания. Тут впору бить во все колокола, следить за ней, в конце концов, обеспечить ей правильное лечение. Очевидно же, что это ненормально.

Но, видно, Логинов посчитал, что лучший способ помочь – откупиться.

- Ее нужно лечить, - говорю строже. – Найдите хорошую клинику, примите меры. Либо вы этим займетесь, либо я… Я больше не позволю ей хоть как-то портить мне жизнь.

- Я тебя услышал, Орлов, - кивает Дмитрий Васильевич. – Ты больше не увидишь Марию, даю слово.

Он на некоторое время будто выпадает из реальности, что-то бормочет себе под нос.

Потом будто приходит в себя:

- Спасибо, что ты не пошел с этим в полицию.

Киваю, принимая его скупую благодарность.

Говорю со вздохом:

- Вы в свое время очень мне помогли, без вашей помощи я бы еще долго не мог открыть свой клуб. Только поэтому я пошел к вам, а не куда-то еще. Но на этом все. Если Мария еще хоть раз как-то попытается напакостить мне и моей семье, я приму жесткие меры.

Дмитрий Васильевич кивает, потом хмурится и говорит:

- Мария уедет, ты больше о ней не услышишь. И, кстати, о клубе, я в любом случае планировал продавать свою часть.

- Помню, три шкуры, все дела, - невесело усмехаюсь.

- Я не буду задирать цену, - вдруг говорит Дмитрий Васильевич. - Но ниже рыночной ты помещение тоже не получишь. Все будет по справедливости. Готовь деньги, Орлов, или квадратные метры уйдут к другому владельцу.

Я киваю. Не хочу больше иметь дел с этой семьей.

- Деньги будут, - обещаю ему.

Есть у меня пара наметок…

Глава 48. Я – нормальная

Мария

Я лежу на кровати, обложенная едой.

Справа большой пакет с чипсами, слева коробка с круассанами, на коленях поднос с тарелками, где лежат сласти. Меренговый рулет, лимонный торт, красный бархат…

У меня сегодня по графику читмил.

Кроме того, девушка ведь имеет право себя побаловать.

Особенно после такого фееричного провала…

Как, ну вот как я умудрилась вчера не проверить запись с камеры из подъезда Звонаревой? Я понятия не имела, что Слава уже у нее, когда продолжала писать ему от имени Катерины. Все потому, что расслабилась, потеряла бдительность, ведь дела шли отлично.

Каково же было мое удивление, когда на очередное мое сообщение от имени Звонаревой Слава ответил: «Мария, хватит».

Он даже не спросил «Мария, это ты?» Он констатировал факт. Откуда узнал? Ну вот откуда?!