Стефані Амарал - Дикое искушение, Стефані Амарал

Это был мой новый минимум, и мне еще было что терять.

Последние остатки моего достоинства.

Я сдерживала слезы, обжигавшие мои глаза, не позволяя упасть ни одной капле, пока она не оказалась в безопасности. Небо, однако? Оно падало так, как мне хотелось.

Всю дорогу домой меня преследовал образ Мишель, обнаженной до ягодиц, стоящей посреди гостиной Лиама. Правда, там не было субтитров. Я не могла позволить никаким словам или мыслям сопровождать этот образ, пока не оказалась дома.

Вместо этого я наблюдала, как огни проносились мимо, как размытое пятно, и падение двух капель на окно на мгновение отвлекало меня в менее темное место. К счастью, водитель Uber держался особняком, не заводя ненужных светских разговоров, или я просто не разговорчивая, если бы он пытался.

Как только я увидела прачечную по соседству с моей квартирой, мое сердце ускорилось. Я знала, что неизбежное наступит с минуты на минуту.

Мое сердце было право.

Я даже не добралась до вершины входной лестницы, как слезы вырвались наружу и быстро потекли. Я оперлась рукой о стеклянную дверь и плакала, рыдания яростно сотрясали мои плечи.

В то же время меня охватила волна тошноты, и каждое новое рыдание только ухудшало ситуацию. Я побежала до своей квартиры. Я не могла поверить, что мой желудок не перевернется. Как это так сильно на меня повлияло, я не могла понять. Это было просто общение, просто секс. Верно?

Не было никаких обещаний эксклюзивности, никаких обещаний вообще чего-либо. Лиам ни в коем случае не был моим. У меня не было к нему никаких претензий. Так почему, черт возьми, у меня было такое чувство, будто он меня предал?

Мое отношение к Лиаму — я отказалась дать ему имя или определение — оказалось хуже, чем я думала. Мне было больно, и между нами еще ничего не произошло. Была черта, которую мне не следовало переступать, но я больше ее даже не видела.

Я ворвалась в свою квартиру, прямиком в ванную, опорожняя желудок в унитаз. Смесь слишком большого количества алкоголя и слишком большого количества эмоций заставляет меня броситься без облегчения.

Ты смешна! Как ты могла подумать, что такой человек, как Лиам, когда-нибудь будет с кем-то вроде тебя? Ты бесполезна. Не настолько хороша, чтобы быть бессмысленным свиданием на одну ночь.

Я знала, откуда пришли эти слова, и не могла удержаться от того, чтобы прочувствовать каждое из них глубоко в своих костях и поверить в них как в непоколебимую истину.

Сегодня так и было.

Мой отец был прав. Я могла бы попытаться скрыть это, как хотела, но рано или поздно правда восторжествует, и Лиам увидит меня такой, какая я есть на самом деле. Бесполезное мошенничество.

Осознав это, я заплакала сильнее. Я долго и упорно боролась с этим, но больше не могла держать меч.

Внезапно чья-то рука удержала мои волосы назад, его запах поразил мои чувства, как тонна кирпичей, заставляя меня вздыматься еще сильнее.

Судя по всему, унижение не закончилось.

— Пожалуйста, уйди, — сказала я слабым и хриплым голосом, мое зрение затуманилось слезами и разбитыми иллюзиями.

— Нет, — он просто ответил, его теплая рука легла на мою спину, массируя успокаивающие круги. Это было чертовски больно, словно наждачная бумага на открытой ране.

Черт, я была полностью повреждена.

Я не торопилась прийти в себя, прежде чем почувствовала, что готова встретиться с ним лицом к лицу. По крайней мере, настолько готова, насколько можно было почувствовать.

— Пожалуйста, оставь меня в покое, — наконец взмолилась я, вставая.

— Я не уйду, Джейми. Я не думаю, что тебе сейчас следует оставаться одной.

— Мне не следует сейчас быть с тобой, — отрезала я, проносясь мимо него к входу.

Я держала входную дверь открытой, рукой жестом показывая ему уйти, наблюдая, как Лиам просто стоит там, наблюдая за тем беспорядком, в котором я была. Слезы не утихали, делая мои действия слабее, чем мне хотелось бы.

Лиам медленно подошел к двери, и я подумала, что, по крайней мере, у него хватило духу сделать то, что я просила. Но нет.

Он положил руки на дверь и закрыл ее, поворачивая ключ столько раз, сколько нужно.

— Я не оставлю тебя. Иди ложись, я тебе чаю заварю и принесу.

Я плотно закрыла глаза, слезы все еще текли, несмотря на то, что они были закрыты, моя голова тряслась петлей.

— Мне сейчас было бы гораздо лучше одной, чем с тобой здесь. Пожалуйста, хотя бы один раз, сделай то, что я прошу, — я изо всех сил старалась сдержать слезы, но мне это не удалось. Я закрыла лицо руками, рыдания вернулись без изящества.

Почему он преследовал меня? Разве он не мог просто оставить меня в моем смущении одну? Он уже достаточно унизил меня.

— Лиам, пожалуйста. Я умоляю тебя… оставь меня в покое, — рыдала я, и мой голос был пронизан эмоциями, которых я совершенно не должна испытывать. — Сегодня, завтра и каждый последующий день.

— Я не пойду, пока ты не почувствуешь себя лучше и пока я хотя бы не попытаюсь объясниться.

Я фыркнула на полуслове и повернулась к своей комнате, не находя в себе сил продолжать борьбу с ним. Я была истощена.

Не было никакого смысла закрывать дверь моей спальни, он либо выбил ее, либо убедил меня, что сделает это, чтобы я открыла ее. Или, может быть, я хотела, чтобы она была открыта.

Забравшись на кровать, не удосужившись откинуть одеяло, я свернулась клубочком, пытаясь представить, в каком сценарии то, в что я вошла, было нормально.

Черт, я была слаба.

Вскоре Лиам уже ставил чашку чая на мою тумбочку и садился на край кровати.

— Это успокоит твой желудок, — заявил он, как будто что-то знал. Он не понимал, что чашкой чая можно исцелить только неразличимую часть меня, испытывающую тошноту. То, что действительно нуждалось в починке, находилось дальше на севере и было разбито на больше частей, чем я хотела признать.

Как он мог мне так понравиться? Он все еще был практически чужим, и все же это ничего не значило по сравнению с тяжестью этих чувств.

Я пару раз вдохнула в подушку, пытаясь успокоиться и, наконец, сумев остановить слезы.

— Я не знал, что она там. Я не приглашал ее к себе, — голос Лиама был спокоен по сравнению с бурей в моей голове.

— Ты не должен мне никаких объяснений, — сказала я самым ровным голосом, который только могла изобразить.

— Конечно, я должен. Ты правда думаешь,