Муракамі Харукі - Підземка, Муракамі Харукі

Но складывается мнение, что полиция общественной безопасности также до декабря 1994 года не воспринимала "Аум Синрикё" всерьез. Прозрение наступило лишь после статьи в "Йомиури" 1 января. Но за три месяца до инцидента они так и не составили структурную схему секты. И если бы не инцидент с нападением на руководителя японской полиции 30 марта, еще неизвестно, пошевелились бы они вообще.

В конечном итоге ни общественная, ни уголовная полиция не поняли сути религиозной организации "Аум Синрикё" и относились к ней легкомысленно. Эта тенденция сохраняется и сейчас — уже после зариновой атаки. Специальная бригада полиции, занимающаяся делом секты, старается изо всех сил, но другие только держат руководство секты за дураков. Либо не хотят понять, либо не могут, и поэтому держат за дураков. Вроде как: "Так ведь это же сборище пацанов! Что они (следственная бригада) в самом деле не могут поймать Наоко Кикути? Чем они там занимаются? " Смотрят на следственную группу с недоверием.

Например, в случае с "Красной армией Японии" вся полиция объединилась в единое целое, проявляя согласие в преследовании террористов. Но на сей раз такого не ощущалось. Я это видел и осознаю отчетливо. Следственная бригада жаловалась, что ни коллеги, ни руководство их не понимают. И подобная ситуация сохраняется уже после инцидента. Вот истинная сложность в деле "Аум Синрикё". На мой взгляд.

Сейчас наша группа адвокатов посещает Министерство юстиции, где мы проводим консультации с руководством министерства по вопросу мероприятий в отношении верующих секты. И здесь нет никакого понимания. ""Аум Синрикё", говорите? А-а! Вам, наверное, непросто! " И ничего по существу. Как бы это сказать… Людям, работающим в обстановке последовательного рационализма, понять проблему "Аум Синрикё" невозможно, как ты им ее ни объясняй. В конечном итоге разговор спускается до уровня: "и почему выпускники престижных мединститутов занимаются такими глупостями", "что привлекает девушек в мужчинах с такими жуткими бородами". Ни остроты, ни глубины проблемы они постичь не могут. Выходит лишь пустая болтовня.

Не считаете, что халатность японской полиции, всей системы правосудия привела к таким страшным последствиям в результате зариновой атаки?

Считаю, что полиция так и не усмотрела за комизмом "Аум Синрикё" всю ее жестокость. Действия секты были слишком абсурдны и потешны, и полиция не смогла усмотреть за маской Пьеро бездонную жуть. И вот этот момент является слепым пятном во всей структуре полиции. "Аум Синрикё" оказалась для нее новым, доселе невиданным типом противника. Вот что я думаю.

Сейчас вы являетесь консультантом Общества жертв газовой атаки. Можно остановиться на этом подробнее?

Как я уже говорил, мы долгое время вели работу в рамках Штаба по спасению адвоката Сакамото, в процессе которой нас попросили также взять на себя "горячую линию" консультаций с жертвами "Аум Синрикё". То была структура для спасения бывших членов секты и их семей. Около сорока пострадавших в метро воспользовались "горячей линией". Пришли к выводу, что нужно открыть специализированную линию для пострадавших от зарина, что и сделали в июле. Начали с консультаций по телефону. Собралось около семидесяти адвокатов из Токио и Йокогамы.

Однако пострадавших оказалось так много, что мы были вынуждены формировать адвокатскую группу побольше. Основой ее стали те, кто стажировался вместе с Сакамото. Адвокаты 39-го выпуска. Почти все они — молодые специалисты. После похищения Сакамото они сплотились. Так вместе и стали заниматься инцидентом с зарином.

Но это не все. Если честно, у каждого из нас есть свой стыд. Мы обладали немалой информацией, но при этом происшествие предотвратить не смогли. Нужно было кричать громче, обращаясь ко всему обществу. А мы этого не сделали. Я, в том числе, струсил. Если честно, было страшно.

Критиковавшего "Аум Синрикё" Ёсинори Кобаяси чуть не убили. Сёко Эгава — тоже. Со всеми ними обошлись почти одинаково. Если бы кто-нибудь в январе-феврале закричал во всеуслышание: "Остерегайтесь, у "Аум Синрикё" зарин", — наверняка были бы жертвы. Но полиция и не думала защищаться. Даже попроси мы полицию об охране — такое ощущение, они этим не занимаются. Вроде того: "Что, вас хотят убить? " Даже не воспринимают всерьез. Эгава жила в префектуре Канагава и смогла обеспечить себя круглосуточной охраной, а у токийцев Нагаоки и Кобаяси так никакой охраны и не было.

Как бы то ни было, мы так и не смогли эффективно заявить о себе. Было и страшно, и что-то в нас не сработало всерьез. Думаю, в каждом из нас сейчас живет нечто вроде самокритики или разбора того, что у нас не вышло. Неудобно перед Сакамото. Мы не смогли использовать его жертву. И это — один из наших главных мотивов, побуждающих заниматься последствиями зариновой атаки в Токийском метро.

Линия Маруноути

(до Икэбукуро, в обратную сторону)

Поезд В701 /А801

Распыление зарина в поезде линии Маруноути до Икэбукуро осуществляла команда из двух человек — Масато Йокояма и Киётака Тонодзаки. Йокояма — исполнитель, Тонодзаки — водитель.

Йокояма родился в префектуре Канагава в 1963 году. К моменту совершения теракта ему исполнился тридцать один. Окончив отделение прикладной физики политехнического факультета университета Токай, он поступил на работу в компанию, производящую электронику, но через три года уволился и ушел из дому. Из пяти преступников-исполнителей Йокояма производит самое невзрачное впечатление. С ним не связано никаких историй, а имя почти не фигурирует в показаниях верующих. Скорее всего, он молчалив и скромен. Один из заместителей начальника Министерства науки секты, прекрасно разбирался в "технологиях". Вместе с Хиросэ стоял во главе проекта по разработке автоматического пистолета. Они же вдвоем в январе 1995-го "преподнесли" изготовленное оружие Асахаре[48].

Тонодзаки — тоже человек неброский. Сам из префектуры Аомори, 1964 года рождения. После окончания старшей школы перебивался временными заработками, в 1987-м ушел из дому. Приписан к Министерству строительства.

По пути на станцию Синдзюку Йокояма купил "Никкей Кейдзай Симбун"[49] и завернул в нее два пакета с зарином. Ранее Тонодзаки приобрел спортивную газету, но Йокояма настаивал на обычной, и купил то, что посчитал нужным. Перед тем как выйти из машины, Йокояма для конспирации надел парик и очки.

В 7:39 Йокояма сел в поезд метро (номер В701) линии Маруноути, следующий с Огикубо до Икэбукуро, в пятый вагон. Когда поезд начал сбрасывать скорость на подъезде к станции Йоцуя, он несколько раз ткнул поверх газеты лежащие на полу пакеты. Но дырка образовалась лишь одна. Второй пакет остался целым. Проткни он оба, ущерб в этом поезде оказался бы куда больше.

Йокояма немедля вышел на Йоцуя и в умывальнике рядом с турникетом смыл с. кончика зонта следы зарина. Затем уселся в машину Тонодзаки.

В 8:30 поезд доехал до конечной — Икэбукуро — и собирался возвращаться обратно. Видимо, скорость распространения зарина была невелика, потому что на тот момент пока никто особо не пострадал. На конечной всех пассажиров высадили, и работник станции осмотрел вагон: нет ли там подозрительных посторонних предметов. Однако в тот день он отнесся к своим обязанностям спустя рукава. Это будет отчетливо видно из других показаний, приведенных в нашей книге.

В 8:32 поезд, сменив номер на А801 до Синдзюку, отправился со станции Икэбукуро. Уже вскоре многие пассажиры почувствовали недомогание. Вышедшие на станции Коракуэн сообщили о подозрительном предмете. На станции Хонго-Сантёмэ[50] работники станции удалили пакет и сделали легкую уборку. В этот момент на станции Цукидзи линии Хибия уже творилось ужасное.

Поражая пассажиров парами зарина, поезд, как ни в чем не бывало, продолжал движение к Синдзюку, куда прибыл в 9:09. Трудно поверить, но и там его в 9:13 отправили в обратную сторону без проверки, сменив номер на В901. С линии его сняли только в 9:27, когда он прибыл на станцию Коккам-Гидзидо. Там всех пассажиров высадили, а состав отправили в депо. И все час сорок с того момента, когда Йокояма проткнул пакет, поезд продолжал движение. Можно представить, какой бардак творился в диспетчерской метро. Даже зная, что в вагоне поезда В801 обнаружен подозрительный пакет, из-за которого пострадало большое количество пассажиров, никому не пришло в голову снять этот поезд с линии.

К счастью, обошлось без летального исхода, но около 200 человек получили травмы разной степени.

21 марта, предвидя облавы на членов секты, Йокояма с Хиросэ предприняли попытку к бегству. Хисако Исии выдала им для этих целей пять миллионов иен и приготовила машину. Некоторое время они кочевали по токийским гостиницам и саунам, но вскоре были арестованы[51].

Работник станции посадил пассажиров,

ничего не предприняв.

Синтаро Комада (58 лет)

Комада-сан всю жизнь проработал в крупном коммерческом банке, а после пятидесяти его перевели в дочернюю риэлтерскую фирму. В пятьдесят три он вышел на пенсию, но продолжал работать в той же фирме. Сейчас отвечает за художественную галерею, которая находится в ведении их фирмы. Я толком этого не знал, но в таких учреждениях, как банки, похоже, такова обычная практика кадровых перестановок работников предпенсионного возраста. Как бы то ни было, он по-прежнему молод, и никак не похож на пенсионера. С работой в галерее столкнулся впервые в жизни, но за шесть лет работы полюбил живопись.

Будучи работником банка — хотя и не только поэтому, — в разговоре производит впечатление человека серьезного. Изо всех сил работал, воспитывал детей, жил, радуясь жизни. Теперь достойно встретил жизнь вторую. Про себя говорит: "Я терпеливый по природе".

Однако это привело и к тому, что, сидя рядом с пакетом зарина, он почувствовал недомогание, но терпел, решив дождаться своей станции. Это лишь усугубило его состояния. Наши ему соболезнования. Но даже при этом он спасся. Видимо, потому, что сидел не под струей паров зарина. Там, куда ветер сносил эти пары, ему стало бы еще хуже.

Увлечения — автомобильные прогулки, по выходным ездитс супругой в музеи.

На работу я езжу из города Токородзава по линии Сэйбу до Икэбукуро.