Стефані Амарал - Дикое искушение, Стефані Амарал

я впервые столкнулась с ним. И если я хотела сделать эту работу, мне нужно было сосредоточиться.

— Возможно, я виноват в этом. Я был огромным придурком.

— Да, да, ты был, — засмеялась я.

— Мне жаль, что я усложнил твою жизнь. Моя враждебность была направлена не напрасно. Ты была просто легкой мишенью, и я ошибочно выместил на тебе свой гнев. Вопреки тому, что может показаться, и что ты думаешь, ты мне действительно нравишься.

Я не смогла удержаться от того, чтобы румянец снова разлился по моим щекам, мое сердце слегка подпрыгнуло при этих звуках.

— Мне не хотелось бы знать, что ты уволилась с работы своей мечты из-за меня. Из-за того, как я к тебе относился. Сможешь ли ты найти в себе силы простить меня?

— Лиам, если бы я не знала ничего лучше, я бы подумала, что ты пытаетесь убедить меня остаться, — сказала я насмешливым тоном, пытаясь поднять настроение.

— Может быть, так оно и есть. Это работает? — ответил он со злой ухмылкой, делая глоток из бутылки пива, которую держал в руке.

Будь он проклят, это было так. Но я не могла колебаться, и пути назад не было. Я уже принял предложение MG, и мне нужно было ему об этом сказать.

— Я….

— Давай взорвем голову Вертену этими твоими идеями, вовлечем тебя в этот проект так, как если бы ты проектировала его с самого первого дня. Ты увидишь, что это именно то место, где тебе следует быть, — прервал он меня, когда я было собираюсь сказать ему, что не могу остаться.

Я поджала губы, следуя за его движением, и нервно сделала еще один глоток воды, наблюдая, как его губы изогнулись в мягкой улыбке, сверкнувшей в его глазах. Вот так он выглядел по-другому, как будто по умолчанию он носил свое сердце на рукаве, в отличие от той холодной безжалостности, которую я видела в AD.

Следующие несколько часов мы провели, обсуждая проект, изучая строительную площадку и продумывая все детали в компании пива и пиццы.

Страсть Лиама к своей работе была очевидна, но мне было трудно сосредоточиться на всем, что он говорил, как бы я ни старалась. Дьявольские образы его идеально точеного пресса продолжали возникать у меня в голове, отвлекая меня и уводя в опасные места похоти, которую мне еще предстоит испытать. Как можно было так идеально спроектировать кого-то? Я изо всех сил старалась скрыть свои мысли и сосредоточиться, но это было трудно, когда он сидел так близко ко мне, что я почти могла ощущать его вкус.

Мне не следовало пить это пиво! Я чувствовала их на своих коленях, и, что еще хуже, между моими ногами возник гул, вызванный алкоголем и Лиамом.

Когда мы закончили, мы оба усталые рухнули на диван. Голова Лиама откинулась на подголовник, глаза закрыты, а в руке только что открытое пиво.

— Лиам? — я чувствовала, как мой язык немного тянется, а разум затуманивается, но с пугающей ясностью.

— Хм? — сонно ответил он.

— Почему ты поцеловал меня на днях?

Я вообще потерял фильтр и тормоза. Мое здравомыслие, как оказалось, тоже. Глаза Лиама широко раскрылись, мой вопрос явно застал его врасплох.

— Ты просила меня об этом, помнишь?

Он ответил после того, как сделал большой глоток и собрался с мыслями.

— Да, но ты меня к этому привел.

Он одарил меня злой ухмылкой, которая сделала со мной очень нехорошие вещи. Я сжала бедра вместе, пытаясь облегчить потребность, внезапно возникшую между ними.

На заметку: никогда больше не пейте рядом с Лиамом. Я шла по опасной дороге, но, черт возьми, мне хотелось услышать ответ на этот вопрос.

— Ну, да…

Я впервые видела его нервным, и это только ухудшило мое состояние. Он откашлялся и сел прямо, лицом ко мне.

— Я не уверен, что заставило меня жаждать этого больше: видеть тебя полуголой в ванной или твой нахальный рот, — Лиам облизнул губы, впившись в мои глаза, пока его слова обосновались, но достаточно быстро он покачал головой и резко вздохнул. — Но, как я уже сказал, мое обещание остается в силе, и это больше никогда не повторится, Джейми. В этом ты можешь мне поверить.

Блядь! Прямо сейчас я не хотела, чтобы он сдержал свое обещание. Мне хотелось снова почувствовать его губы и его прикосновения ко мне. Я хотела, чтобы он потушил огонь, разгорающийся между моими бедрами.

— Кроме того, — прервал он мои мысли. — Я уверен, что твой парень не будет рад, если это повторится.

Было ясно, что он выискивал информацию, и мне очень хотелось прояснить его сомнения.

— У меня нет парня, если ты это хочешь знать. Извини, что спросила, но мне нужно было знать. Меня еще никогда никто так не целовал.

С какой стати я почувствовала необходимость поделиться этим?

— Что? Я не уверен, что могу в это поверить!

— Вперед, продолжать. Это правда, — Джек теперь вышел из коробки и мог просто плыть по течению, даже несмотря на то, что прилив был высоким, рябил и опасно тянул.

— Почему бы тебе не… Ооооо! — глаза Лиама расширились от шока, когда он придвинулся ближе ко мне, его лицо было всего в дюйме от моего, и он прошептал: — Ты девственница, мисс Харден?

Я не могла поверить, что он задал мне этот вопрос. И, добавляя оскорбления к травме, он использовал заклинание «мисс Харден», которое всегда поражало меня прямо там, где так сильно болело.

— Я не уверена, что это уместный вопрос, мистер Дорнье, — пошутила я, отталкивая его назад и прижимая ладонь к его красивому лицу.

Он засмеялся, вернувшись на менее тревожное расстояние:

— Развлеки меня.

— Нет я не. Везучая? У меня был секс один раз.

— Один раз? Так так так. Цвет меня шокировал. Я бы никогда не подумал, что ты такая опытная.

Он издевался надо мной, а я смотрела на него, совершенно не веря, что сказала это вслух.

Еще одно мысленное замечание. Никакого больше алкоголя. Всегда.

— Если я деконструирую эту фразу, это будет означать, что ты потеряла девственность, вот и все.

— Насколько ты умен, чтобы сделать такой вывод? — я усмехнулась, пытаясь избежать вопроса, который, как я знала, последует.

— Почему?

И вот оно. Вот как я умру. Смерть от смущения.

— Разве это не слишком личный разговор для моего босса, мистера Дорнье? — я надеялась, что этого будет достаточно, чтобы положить конец неловкому вмешательству в мою несуществующую сексуальную жизнь.

Глаза Лиама скосились в острые линии, выражение его лица приобрело темный оттенок озорства.