Vitalii Voyt - Битва за "Гамалей" або війна відьом, Vitalii Voyt

А потом одной рукой достал пряник, который он хранил в кармане.

— Я боялся, что потеряю этот пряник. Это самый вкусный пряник, который я когда-либо ел. Я его оставил, как напоминание, что обязательно нужно вернуться на ярмарку и закупить целую гору этих пряников, а потом привезти их в Гареш. Наверное, поэтому из тумана появился этот гигантский пряник, который хотел меня съесть, как и я его.

— Хорошо, что я не боюсь пряников, — хмыкнул Булик, расправляя плечи. — Хотя… если бы это был гигантский кекс…

Эллея снова рассмеялась, а Борисон добавил:

— Главное, чтобы этот кекс не хотел тебя съесть.

Смех снова наполнил лодку, прогоняя остатки тумана. Но где-то в глубине души каждый из них понял: туман не просто играл с ними. Он изучал их. И, возможно, запоминал.

Эллея не успела отдышаться от смеха, как вдруг её взгляд замер. Воздух вокруг сгустился, наполняясь зловещим напряжением. Туман больше не казался таким, как раньше. Теперь он жил, извиваясь и клубясь, словно сотканный из теней и древней магии.

Внезапно воздух вокруг неё заискрил. Электрические разряды вспыхнули во всех направлениях, прорезая густую пелену. Её тело сковало. Она не могла пошевелиться, не могла даже выдохнуть. Паника сдавила грудь. Она стала следующей.

Сердце забилось быстрее. Дыхание сбилось, стало рваным, обрывистым. Она пыталась разглядеть Булика или Борисона, но туман был таким плотным, что не видно было даже собственной руки. Внезапно молния, вырвавшаяся из глубины тумана, с треском ударила рядом. Вспышка. Удар. Эллея почувствовала, как её вырывает из лодки, и в следующее мгновение она парила в воздухе, зависнув над рекой. Что-то невидимое сжало её так сильно, что из лёгких вытолкнуло остатки воздуха. Эта сила высасывала из неё жизнь, каплю за каплей.

Из белой пелены раздался голос. Тихий, низкий, тянущийся. В каждом его слове копилась вся ненависть, какая только могла существовать.

— Эллея… Эллея…

Смертельная хватка на её горле сжалась ещё сильнее. Она задыхалась. Чем больше она пыталась вырваться, тем крепче становились путы. Её тело онемело, а перед глазами плясали красные и чёрные пятна. Паника превратилась в леденящий ужас.

Но в последний момент, на грани отчаяния, она сделала единственное, что казалось возможным. Закрыла глаза и представила свой родной город Гареш. Запах старых улочек, разноцветные дома, смех… Лавка тёти Николиты, стоящей у входа, наблюдающей за очередным ловцом удачи, который изо всех сил пытается допрыгнуть до пролома над дверью.

Но что-то пошло не так.

Николита резко обернулась. Её глаза вспыхнули зловещим огнём.

— Нет… — прошептала Эллея.

Женщина шагнула к ней. Лицо Николиты исказилось дьявольской гримасой. Её рот открылся, и оттуда вырвался нечеловеческий вопль. В следующий миг она уже стояла перед Эллеей, схватив её за горло.

— ОТПУСТИ ЕЁ! Я ПОВЕЛЕВАЮ ТЕБЕ! — голос гремел, сотрясая пространство вокруг.

Глаза Николиты вспыхнули новым пламенем, и в этот миг всё исчезло.

— Ты не имеешь над ней власти! Я повелеваю тебе! Отпусти её!

Голос Николиты пронзил воздух, словно громовой удар. В тот же миг она с силой ударила ногой о землю. Почва содрогнулась, и по ней побежали глубокие трещины, расходясь, будто всплески на воде.

Эллею вырвало из видения, и она резко вдохнула, чувствуя, как воздух снова наполняет её лёгкие. Оковы, невидимые, но такие реальные, исчезли. Теперь она могла дышать, двигаться… и говорить.

— Булик! Борисон! — Голос её был ещё слабым, но с каждым новым криком набирал силу. — Кто-нибудь, вы меня слышите?!

Тишина.

Эллея тяжело сглотнула, лихорадочно оглядываясь по сторонам. Она почувствовала под собой влажную землю и осознала, что больше не находится над водой. Поднявшись на дрожащие ноги, она взглянула вниз — под ногами была мелкая заводь, а чуть дальше темнела вода. Её выбросило на отмель.

— Лодка… Где лодка? Где они?

Она пыталась всмотреться в густой туман, но тот был таким плотным, что не видно было даже собственной руки. Сердце стучало где-то в горле.

— С ними ведь всё в порядке… — прошептала она, но её голос утонул в вязкой тишине.

Эллея прикрыла глаза, стиснув в руке амулет Гамалей. Она мысленно призвала его силу, надеясь, что он сможет показать ей путь или хотя бы помочь выбраться из этого кошмара.

Камень дрогнул, засветился слабым пурпурным светом… и тут же померк, будто не мог пробиться сквозь эту тьму.

В этот момент голос из тумана произнес.

— Эллея… Эллея…

Холод пробежал по её спине. Голос был тихим, низким, но в каждом произнесённом слове чувствовалась неприкрытая ненависть.

— Кто это? — её голос дрогнул, почти сорвался на шёпот.

Туман закружился, собираясь в неясный, клубящийся силуэт.

Сначала это было всего лишь смутное пятно, но с каждым мгновением очертания становились всё чётче. Пронзительный взгляд, строгие черты лица, глубокие морщины…

— Ты… ты забыла меня, не так ли?

Голос был тихим, но в нём звучало такое давление, что воздух вокруг стал тяжёлым, будто вязкий туман впитывал в себя каждую её эмоцию.

Эллея отшатнулась, едва удержав равновесие.

Она почувствовала, Элая поняла кто это!

И именно поэтому страх окутал её с новой силой.

— Нет, ты не можешь быть здесь! Ты не можешь! — почти закричала Элая, но голос её дрогнул. Всё внутри сжалось, когда она осознала — эта фигура выглядела слишком реальной. Она никогда не видела свою мать, но сейчас… она почувствовала.

Перед ней стояла Габриэль. Или то, что от неё осталось.

Все рассказы о Габриэль рисовали её иначе: высокая, грациозная, с длинными тёмными волосами, струящимися по плечам. Но то, что видела Элая, было совсем другим.

Из тумана выступала тень — бледная, застывшая в жуткой гримасе. Лицо сморщенное, словно высушенное временем, волосы спутанные, с проседью, а глаза… Глаза вспыхнули зловещим чёрным светом.