Vitalii Voyt - Битва за "Гамалей" або війна відьом, Vitalii Voyt

— Булик с тревогой обернулся к Эллее, взял её за руку и мягко отодвинул за свою спину, словно пытаясь защитить.

— Эх, ещё бы чуть-чуть, и неизвестно, чем бы всё закончилось, — пробормотал он, нахмурившись.

— Вдруг Эллея неожиданно рассмеялась. Её смех, звонкий и светлый, разнёсся по всей округе, нарушая зловещую тишину.

— Борисен удивлённо нахмурился:

— Что вас так рассмешило?

— О, многое! — улыбнулась она. — Например, то, что как только мы с Буликом пытаемся сделать привал, нас тут же либо пытаются убить, либо… — она замялась, не зная, можно ли доверять новому знакомому.

— Борисон подошёл ближе, склонился к Эллее и одними губами прошептал:

— Гамалей? Я правильно вас понял?

— Глаза Эллеи расширились:

— Откуда вы знаете про Гамалей?

— Булик тоже насторожился, его взгляд стал внимательным.

— О, поверьте, — таинственно улыбнулся Борисон, — я многое знаю. И могу вас заверить — никакой угрозы я вам не несу.

— Он взглянул на них с неожиданной серьёзностью и добавил:

— Если вам нужны доказательства, то вот одно: я вступил в схватку с Бланш, пока вы были под её мерзкими чарами.

— Лицо Борисона на мгновение исказилось, он передёрнул плечами, вспоминая клубившихся вокруг змей.

— К счастью, — добавил он чуть тише, — нам удалось выбраться… хотя бы на этот раз.

— …И неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы я не заметил вас вовремя, — закончил Борисон, глядя на Эллею.

— Очень даже известно, — со вздохом возразил Булик, нахмурив все свои четыре пары глаз.

— Эллея, не раздумывая, подошла к Борисону и вдруг крепко обняла его, как дочь, прижавшаяся к отцу после долгой разлуки.

— Спасибо вам, — прошептала она. — Я больше чем уверена, что если бы не вы… — Эллея запнулась, отвела взгляд и закончила, чуть тише: — Впрочем, давайте просто забудем об этом ужасном вечере.

— Булик, подойдя ближе, нахмурился ещё сильнее и серьёзно произнёс:

— Возможно, настало время рассказать нам свою историю. Если вы знаете о Гамалее, то явно в курсе всего, что с нами происходит… следуя… — Он запнулся, но затем продолжил: — …следуя за нами, вы, должно быть, многое видели.

— Борисон в ответ огляделся, словно что-то искал, и наконец заметил неподалёку старое бревно, покрытое мхом. Он щёлкнул пальцами — и бревно с лёгким скрипом приподнялось, медленно переместившись к ногам собеседников.

— Присаживайтесь, — предложил он, кивая на него.

— Затем он снова щёлкнул пальцами, и перед ними вспыхнул костёр. Пламя было мягким, тёплым, без резких всполохов, но давало достаточно света и приятного жара, чтобы согреть каждого, кто сидел у огня.

— Ну что ж, — Борисон вздохнул, глядя в огонь. — Мой рассказ, возможно, будет не из приятных. Но вам действительно нужно знать, кто я, откуда знаю о Гамалее… — Он перевёл взгляд на Булика и добавил: — …и почему я в образе маленького человечка.

Глава 14 Барисен.

Костёр потрескивал, разбрасывая тёплые искры в прохладном вечернем воздухе. Оранжевые отблески плясали на лицах Эллеи, Булика и Борисона, отбрасывая странные тени, будто искажавшие их образы. Молчание затянулось. Казалось, огонь собирал их мысли, скручивал воедино, как сухие ветви в своем пламени.

— Ну что ж… — наконец нарушил тишину Борисон, поправляя свою ярко-салатовую шляпу. Его голос звучал не так, как обычно — тише, почти шёпотом, словно боялся, что кто-то посторонний подслушает. — Вы хотите знать, кто я. Думаю, пора рассказать.

Он замолчал, словно подбирая слова, и вгляделся в пламя, которое, казалось, отвечало ему сотнями крошечных языков огня.

— Моя встреча с Гамалеем произошла… давно. Даже слишком давно, чтобы точно вспомнить, — Борисон потер затылок, хмурясь. — Камень всегда притягивал внимание. Люди, колдуны, странные создания — все тянулись к нему.

Он замолчал и нахмурился ещё сильнее, словно пытался вытащить из памяти образы тех, кто веками охотился за камнем.

— В те времена существовал Орден… — Борисон сделал паузу и прищурился. — Орден «Великолепие в силе». Слышали о таком?

Эллея и Булик переглянулись, но неуверенно кивнули.

— Этот орден… — Борисон снова потер затылок, будто слова ускользали. — В общем, суть их учения заключалась в сохранении равновесия. Камень был для них символом этой гармонии. Они охраняли его, потому что он воплощал баланс между светом и тьмой. Добром и злом.

Костёр треснул громче, и тень скользнула по лицу Борисона. Он вздохнул, но, будто встрепенувшись, продолжил:

— Да, у них это хорошо получалось… долгое время. Но камень, — его взгляд метнулся к шее Эллеи, где на прочном плетёном шнуре покоился Гамалей, мерцая мягким светом, — он слишком силён, чтобы остаться просто символом. Он манит, соблазняет.

Его голос сорвался, когда он заговорил тише, почти срываясь на шёпот:

— Всё рухнуло, когда одна из… этих дам… захотела заполучить его. Мне стыдно за то, что произошло после. Я… я поддался. Тогда. В своё оправдание могу сказать лишь, что ведьмы, пользующиеся тёмным колдовством, умеют быть очень… убедительными.

Он опустил голову, словно стыдился, и костёр на миг затих, будто пропуская эту паузу.

— Собственно, — продолжил он, медленно поднимая взгляд, — теперь вы знаете, почему я связан с этим камнем.

В пламени на мгновение отразился образ женщины: её чёрные волосы спадали тугими, почти искусственными локонами на обнажённые плечи. Высокий рост, утончённые черты — всё в ней излучало хищную, ледяную красоту. Но особенно завораживали её глаза — бездонные, ледяные, холодные, как осколки замёрзшего неба — это была Николита.

Костёр вспыхнул ярче — и видение исчезло, оставив после себя только тревожную тишину.

Сходство между Габриэль и Николитой было очевидно с первого взгляда. Обе — высокие, с той же утончённой грацией в движениях, словно воспитанные в одном древнем роду. Габриэль носила длинные тёмные волосы, мягкими волнами спадавшие на плечи, но её взгляд отличался. Если в глазах Николиты теплилась мягкая, печальная грусть, то в глубоко посаженных глазах Габриэль читалась властность, холодная и бескомпромиссная.