Бальзак - Блеск и нищета куртизанок, Бальзак

умирая от голода и усталости, входил через Итальянские ворота в Париж, разыскивая своего дядюшку Перада. В воображении семьи, не знавшей о судьбе этого дядюшки и уверившей себя, что он вернулся миллионером из Индии, папаша Канкоэль являлся оплотом всех ее надежд. Вдохновившись этим романом, сочиненным у камелька, внучатый племянник де Канкоэля, по имени Тоедоз, препринял кругосветное путешествие в поисках сказочного дядюшки.

Насладившись радостями отцовства, которым он отдал несколько часов, Перад, вымыв и выкрасив волосы (пудра была лишь маскировкой), облачившись в добротный синего сукна сюртук, застегнутый до самого подбородка, накинув черный плащ, в высоких сапогах на толстых подошвах, медленно прохаживался, снабженный личным удостоверением полиции, по авеню Габриель, против садов Елисейского дворца Бурбонов, где его и остановил Контансон, переодетый старой торговкой овощами.

- Господин де Сен-Жермен, - сказал ему Контансон, называя своего начальника его боевой кличкой, - вы дали мне возможность заработать пятьсот финажек (франков); но если я вас поджидаю здесь, так только для того, чтобы сказать вам следующее: проклятый барон, прежде чем дать их мне, ездил за справками в заведение (в префектуру).

- Вероятно, ты мне понадобишься, - отвечал Перад. - Повидайся с номерами седьмым, десятым и двадцать первым, мы пустим их в дело так, что ни полиция, ни префектура этого не заметят.

Контансон подошел к ним к карете, в которой господин Нусинген ожидал Перада.

- Я Сен-Жермен, - сказал южанин барону, подтянувшись до дверцы кареты.

- Ну, так садись в карет! - отвечал барон, приказав кучеру ехать к Триумфальной арке на площади Этуаль.

- Вы ездили в префектуру, господин барон? Очень непохвально. Дозвольте узнать, что вы сказали господину префекту и что он вам ответил? - спросил Перад.

- Я хотель дать пьятсот франк такой мошенник, как Гонданзон, и потому желаль знать, какой он имей цена. Я говориль префект полицай, что желаль бы пользоваться агент по фамиль Перат, в атин деликатни порушень, и желаль би иметь безгранишни доферий… Префект говориль, что ти есть сами ловки агент и сами честни… Вот и все.

- Теперь, когда господину барону открыли мое настоящее имя, он, возможно, соблаговолит посвятить меня в суть дела?

Барон, пространно и многословно, с ужасным произношением польского еврея, поведал о своей встрече с Эстер, воспроизвел крик гайдука на запятках кареты и рассказал о тщетных попытках найти незнакомку; в заключение он сообщил о том, что случилось накануне в его доме, о невольной улыбке Люсьена де Рюбампре и об уверенности Бьяншона и некоторых денди, что между и этим молодым человеком и незнакомкой существует близкая связь.

- Послушайте, господин барон, вы должны прежде всего вручить мне десять тысяч франков в счет расходов, потому что для вас эта история - вопрос жизни; но так как ваша жизнь - крупное предприятие, надо испробовать все, чтобы найти эту женщину. Ну и попались же вы!

- Та, я попалься…

- Если понадобится больше, я вам скажу. Барон, доверьтесь мне, - продолжал Перад, - я не шпион, как вы могли бы подумать… В тысяча восемьсот седьмом году я был главным комиссаром полиции в Антверпене, и теперь, когда Людовик Восемнадцатый умер, могу вам открыться: семь лет я руководил его контрполицией. Стало быть, со мной не торгуются. Вы отлично понимаете, господин барон, что нельзя составлять смету на покупку чужой совести, прежде чем изучишь дело. Беспокоиться вам незачем, успех обеспечен. Но не думайте, что меня можно удовлетворить какой-либо суммой, я желаю иного вознаграждения…

- Натеюсь, не королефство? - сказал барон.

- Для вас это сущий пустяк.

- Зогласен!

- Вы знаете Келлеров?

- Одшень…

- Франсуа Келлер - зять графа де Гондревиля, и граф Гондревиль обедал у вас вчера со своим зятем.

- Кой тьяволь вам это сказаль?.. - вскричал барон. - Ферно, набольталь Шорш!

Перад усмехнулся. У барона, уловившего его усмешку, зашевелились подозрения насчет своего слуги.

- Граф де Гондревиль без труда может меня устроить на должность, которую я желаю занять в префектуре; префекту полиции ровно через двое суток будет представлена докладная записка по поводу утверждения этой должности, - сказал Перад. - Похлопочите обо мне, добейтесь, чтобы де Гондревиль тоже вмешался в это дело, и погорячее. Вот ваше вознаграждение за услугу, которую я вам окажу. Для меня достаточно вашего слова, ибо, ежели вы ему измените, вы рано или поздно проклянете день, когда вы родились на свет… Порукой слово Перада…

- Я даю вам честни слоф делайт все, что возмошно…

- Если бы я делал для вас только возможное, этого было бы недостаточно.

- Карашо, я действуй прямотушно!

- Прямодушно… Вот и все, о чем я прошу, - сказал Перад, - и прямодушие - это единственный, хоть и несколько непривычный для нас подарок, которым мы можем обменяться.

- Прямотушно, - повторил барон. - Где ви желайте зойти?

- За мостом Людовика Шестнадцатого.

- За мост! К Законодательни палат, - сказал барон лакею, подошедшему к дверце кареты.

«Теперь-то она уже будет моя!..» - сказал себе барон, отъезжая.

«Какая насмешка судьбы! - думал Перад, идя пешком в Пале-Ройяль, где он хотел попытать счастья в игре, чтобы утроить десять тысяч франков для приданого Лидии. - Я принужден разбираться в делишках молодого человека, с первого же взгляда обворожившего мою дочь. Он, верно, из тех мужчин, у которых сглаз на женщин», - сказал он мысленно, употребляя одно из выражений особого жаргона, который он ввел в обиход и который помогал ему и Корантену подытожить свои наблюдения в форме, пусть нередко насилующей язык, зато тем самым придающей ему силу и красочность.

Когда барон Нусинген воротился домой, его нельзя было узнать; он удивил жену и слуг; он был румян, оживлен, даже весел.

- Берегись, акционеры! - сказал он дю Тийе Растиньяку.

Вернувшись из Оперы, все пили чай в малой гостиной г-жи Дельфины Нусинген.

- Та, - сказал с улыбкой барон, уловив шутку своего собрата, - я чуфстфуй шеланье делайт дела…

- Стало быть, вы виделись с вашей незнакомкой? - спросила г-жа Нусинген.

- Нет, - отвечал он, - только натеюсь видеться.

- Любят ли так когда-нибудь свою жену?.. вскричала г-жа Нусинген, ощутив легкую ревность или притворяясь, что ревнует.

- Когда она будет в ваших руках, - сказал дю Тийе барону, - вы пригласите нас отужинать с нею, ведь любопытно посмотреть на существо, которое могло вернуть вам молодость.

- Лутши шедефр тфорени! - отвечал старый барон.

- Он дает себя поймать, как мальчишка, - шепнул Растиньяк Дельфине.

- Полноте! Он достаточно богат, чтобы…

- Чтобы кое-что промотать, не так ли?.. - сказал дю Тийе, перебивая баронессу.

Нусинген ходил взад и вперед по гостиной, точно у него был зуд в ногах.

- Вот удачный момент обратиться к нему с просьбой заплатить ваши новые долги, -